Я
окинул взором строения впереди себя, видевшие немало событий
прошлых дней и еще неизвестно сколько времени простоявшие, до того,
как здесь вообще появились первые люди.
Говорят, что все города оказались пустыми и
незаселенными и по легендам некоторые из них до сих пор находятся
внизу под землей погребенные многометровыми толщами песка,
нанесенного сюда после глобального катаклизма, уничтожившего многие
города России.
В
моем представлении такого рода постройки, как усадьба моего дяди
сохранились лишь потому, что они изначально стояли на
возвышенностях и поэтому их засыпало не
полностью.
Добравшись до своей комнаты, я не подавая вида
наблюдающим за мной охранникам — привычным движением схватился за
рукоять двери и навалился на неё. Тяжелая дубовая дверь со скрипом
открылась, и я тут же ощутил приятную прохладу после палящего
солнца внутреннего дворика.
Окна
моей комнаты выходили в сад и раньше я часто прямо через окно любил
выбираться туда и часами бродил среди фруктовых деревьев, розовых и
жасминовых кустов, вдыхая дурманящий аромат их
цветения.
Несмотря на это теперь я даже не стал смотреть в
окна, а сразу прошел к своей постели и лёг, пытаясь успокоиться.
Мне было немного не по себе после разговора с няней, и страхи эти
были совершенно не беспочвенными.
Получается, если верить странной реакции моей няни, а
также моим собственным догадкам — у дяди действительно имелись
весомые основания для того, чтобы сделать всё возможное до того,
как Алекс Петров станет совершеннолетним и сможет на законных
основаниях проявлять волю своего рода.
И как
бы это прискорбно не звучало, Алекс Петров являлся последним
представителем древнего дома владевшего землями здесь со времен
первых поселенцев. Теперь же у него, то есть у меня нет ничего — ни
титула, ни земель, ни подданных.
Всё
что у меня осталось от фамильного наследия лежало в моем сундуке
под кроватью. Я оставил свои вещи перед отбытием на фронт в
надежде, что я все же вернусь сюда. Ведь возьми тогда я их с собой,
то я гарантированно потерял бы их пока лежал без сознания в канаве
после попадания снаряда.
А
терять там было что: во-первых, отцовский кремниевый пистолет с
резной рукоятью из белой кости и инкрустированной драгоценными
камнями и кинжал, а во-вторых, фамильный перстень с гербом рода —
драконом, сжимающим в лапе меч. Я не носил его потому, как был
несовершеннолетним раньше и не обладал таким правом. Да собственно
говоря у меня и рода то своего нет, только я один из всех
остался.