Через разломанные ворота я резко ворвался в залу, которую
заполняли обломки мебели и посуды, а на полу лежали тела
обезглавленных охранников. Умирающий третий стражник, с ужасающей
раной на полчерепа, бормотал что-то невразумительное, пытаясь
встать на ноги, но я понимал, что он уже не жилец — лишь мучается
перед неминуемой смертью. Я одним движением кинжала облегчил его
страдания и произнес последние слова уважения в его жизни.
Я заметил, что мною вновь овладело привычное и успокаивающее
бешенство, к которому я так привык в одной из своих прошлых жизней.
В те самые времена, когда мне в одиночку приходилось расправляться
с целыми ордами монстров и мутантов.
Подобрав с пола саблю, выпавшую из рук мертвого стражника, я
сжал её крепко и направился вверх по лестнице к вершине башни, где
доносились крики и призывы о помощи. Я был готов сражаться до
конца, чтобы защитить тех, кто нуждался в моей помощи.
И я до поры
до времени думал, что врагов действительно будет ждать подобная
участь, но как оказалось у судьбы свои планы.
Едва мой
дядя переступил порог, как «синелицый», у которого были свободные
руки, взмахнул резким движением, и в комнате в мгновение ока
раздалась вспышка, ослепляющая глаза и оставляющая после себя лишь
белое пятно на сетчатке.
Я
инстинктивно зажмурил глаза от резкой боли и попытался понять, что
произошло.
«Световая
бомба! Чёртов ниндзя доморощенный!» — прошептал я, пытаясь
оправиться от шока.
Я понял,
что это была «Заркандская смесь», порошок, который быстро
воспламеняется на открытом воздухе, образуя ослепительную вспышку.
Обычно такие смеси применяют ассасины-убийцы из ритуальных культов
Фангси, что обитают в оазисе Руви. Но эти нападавшие не были похожи
на них.
Мы с трудом
пришли в себя, и когда наше зрение вернулось в норму, мы увидели,
что здесь больше не было никого кроме членов моего клана и
стражников дворца.
За
исключением двух нападавших и Милы.
Мне
казалось, что мир вокруг меня рушится, когда я осознал, что моя
младшая двоюродная сестра Мила была похищена. Это был удар прямо в
сердце моей семьи. Я не мог поверить в происходящее.
Они
похитили её и как будто испарились или выпрыгнули в окно — в обеих
случаях это представлялось невозможным, спрыгнуть с такой высоты и
выжить при этом маловероятно.
Кажется,
дядя думал о том же самом, когда он выглядывал в окно.