. Идем, долго говорим (больше я, чем Маршак). Спорим. Горький заинтересован, заражен. Пишет рассказ о Ленине, воззвание относительно “Костров”. Колька, Горький до того милый, хороший парень, что я просто обалдела. Сидела с человеком, который написал “Клима Самгина”, и чувствовала себя лучше, вернее, непринужденнее, чем с Авербахом. Тоже, если писать, книжку надо.
Вечером, после рабочего театра, едем к Горькому ужинать. Зашел разговор о фольклоре, Юрий попросил спеть частушки. Я запела и пела под общими восторгами и просьбами полтора часа. На другой день всем окал, какая есть хорошая девушка, умная и т. д. Сказал, что обязательно я должна прийти к нему, – он будет какие-то капитальные труды по народному творчеству издавать, говорит, что я должна обязательно участвовать, реализовывать свои частушки и пр. В общем, ребята продолжают говорить с каким-то благоговением об отзывах Горького обо мне.
Сегодня с золовкой А. М. (очень хорошая, а сынок его ба-алда!) была у В. В. Лебедева[22]. Фраер. Потом завтраками у А. М. Потом поехали в музей ГПУ. Ох, Николка! Какую кучу гадов и мы уничтожили, и сколько еще ее есть, жуть берет… В общем, я была потрясена. Потом мы поехали в ТЮЗ. Была “Хижина дяди Тома” – такое безобразие, что я отупела <…> Э, да за ТЮЗ нужно взяться – во как. Ведь у них даже Франции нет. Перевальцы какие-то, гуманисты, ребят портят, мать их… и вот, очевидно, от этого у меня такое мрачноватое настроение.
Впрочем, нет, – раздражает неопределенность положения. Авербах и Горький считают, что “Костры” настолько мировое дело, что ему нужен особый руководитель. Между прочим, Горький сказал, что это должно быть особое издательство и что он все сделает для этого.
И вот Авербах и Горький решили, что они отзовут меня – и тебя. Через Ц. К. ВЛКСМ. Сейчас же. И вот это-то меня и мучит. С одной стороны, я определенно знаю, что я по-настоящему нужна здесь, для того, чтобы сделать большое настоящее дело. Людей для этого дела нет. Маршаку доверить его – нельзя (подчеркнуто Берггольц. – Н. Г.) при всем его энтузиазме. И в ЛАППе дела – до черта, ЛАПП, оказывается, – слабая организация, а ребята в то же время растут так, что голова кружится от успехов.
А с другой стороны, как же бросить З. К.[23]? Колька, очень странное дело, ведь тосковала о Ленинграде в Алма-Ата, а приехала – буквально не терпелось ехать работать обратно. Что ж, теперь погастролировала, и в кусты? А орден