Сначала они обсуждали местные парки, сорта кофе и особенности охоты в Венском Лесу, где пока ещё оставалась дичь. Потом постепенно перешли к вопросам философии, и Рафаэль осторожно выяснил у Луи, республиканец тот или монархист, и каковы его мысли относительно того, что ждёт их всех впереди.
— Революции в Австрии можно и нужно избежать, — сказал Луи ему в ответ, — если только мы сами первыми сделаем шаг навстречу простому народу, если не будем пить и есть за их счёт, как все прошедшие сотни лет — иначе нас сметёт неизбежно идущей к берегу волной.
Рафаэль закивал. Самому ему было всё равно, но тех же взглядов придерживалось окружение его отца — предпочитая, впрочем, лишний раз о них не говорить.
Убедившись, что в делах политики Луи не станет ему врагом, Рафаэль легкомысленно перешёл к следующему набору тем, а именно — к делам семьи.
— Отец женил меня, едва мне исполнилось восемнадцать лет, — говорил он, — можешь себе представить, какая радость была, не испробовав ещё вкуса настоящей жизни, обнаружить в своей постели Софи?
Софи, как и им обоим, было двадцать шесть. Высокая и статная, она была рыжеволоса и обладала правильными, хотя и немного не свойственными этой местности чертами лица.
— По-моему, она весьма обаятельна, — тактично ответил Луи, которому, впрочем, возможность женитьбы на молодой и красивой аристократке казалась далеко не самым страшным, что может произойти. Сам он предпочёл бы подобную судьбу той, которая настигла его.
— Да, она… — Рафаэль запнулся, — она хороша, — сказал он наконец, — она красива. И я знаю, что многим в браке везёт куда меньше, чем мне. Но она властная, и как бы тебе сказать… всё воспринимает всерьёз. С ней невозможно общаться легко, как я сейчас общаюсь с тобой. Когда она смотрит на меня, меня не оставляет чувство, что она ждёт, что я исполню какой-то одной ей ведомый долг — и можешь поверить, постелью дело не ограничивается, там у нас всё хорошо. Но я скорее выпью яду, чем проснусь с ней в одной кровати с утра, потому что увидеть спросонья этот взгляд… — Рафаэль поёжился, — впрочем, кузен, ты не женат. Вряд ли ты сможешь меня понять.
Они обсуждали это, сидя на веранде, выходившей в сад, и, закончив свой монолог, Рафаэль сделал глоток вина, а Луи последовал его примеру.
— Наверное, мне и правда тебя не понять, — сказал он. — Чего может желать человек в нашем положении, кроме как сохранить свой статус и обрести приятную жену? Софи мрачна? Пожалуй, да. Но разве ты был бы больше рад, если бы она все вечера проводила на балах, тратила деньги напропалую и меняла любовников, как перчатки? Насколько я могу судить, она вполне достойная жена. Чего ты хочешь от неё ещё?