— Так что же вас привело к нам в столь ранний час, Иван
Кириллович? — поинтересовалась Алена, вокруг запястья которой был
бантиком обвязан бордовый платок, а на мочках ушей красовались
сережки из кроваво-красного золота.
— Артем, ты им не сказал? — строго взглянула на меня княгиня, —
как безделушки дарить, так ты не забыл...
— ЭТО НЕ БЕЗДЕЛУШКИ! — хором рыкнули девочки, но осуждающие
взгляды устремили на меня.
— Артееем, — угрожающе протянула Есения, — что ты мне не
сказал?
— Что уезжаю учиться, — честно ответил я и поднял руки в знак
капитуляции.
— Куда? — почуяв неладное нахмурилась Алена и сжала платок в
кулаке.
— В столицу, — вместо меня ответил Иван Сомов, почувствовавший
возросшее напряжение, — собственно, за этим я и приехал, забрать
Артемия Сергеевича в аэропорт.
— В столицу, значит, — выдохнула Есения и резко навела прицел
своей «игрушки» на Ивана Сомова.
— ЕСЕНИЯ! — потеряла всякое терпение княгиня и выхватила у
девочки из рук мой подарок, — с каким условием я разрешила тебе его
оставить?!
— Целиться только во врагов, — потупила взгляд девочка, едва
сдерживаясь чтобы не заплакать.
— Вот именно! — не сводя строгого взгляда с дочери крикнула
княгиня, — а теперь ступай в свою комнату и подумай над своим
поведением!
— Но мам... он ведь братика забрать приехал! Он враг!
— Есения Сергеевна Соколова! Еще одно слово и у вас будут
серьезные проблемы! — перешла на официальную речь мама и когда это
происходило злить ее дальше явно не стоило.
— Поняла, матушка, прошу прощения, — поклонилась Есения, потом
медленно подошла ко мне и, шмыгая носом, уткнулась мне в бок.
— Со мной все будет хорошо, малышка. Столица — это такой же
город, только побольше, — ободряюще проговорил я, приобняв
сестренку, — я буду вас навещать.
— Обещаешь? — всхлипнула Есения и подняла на меня голубые
заплаканные глаза.
— Обещаю, — кивнул я и только тогда девочка неохотно покинула
гостиную.
Тяжело вздохнув, княгиня передала британский магострел «монарх»
слуге и кинула на меня очередной осуждающий взгляд.
Так сразу и не разберешь, злится она сейчас на отца за неприезд,
на меня за подарки или на обоих сразу за отправку единственного
сына в столицу без ее ведома.
— Прошу прости поведение моей дочери, Вань, — опустилась на
диван княгиня, — ты ведь знаешь, что она это не со зла.