невозможно. Оба знали это чувство слишком хорошо, в тишине темной комнаты, глядя в один и тот же потолок: «Если б я мог разжать пальцы, то и пальцы моего сердца могли бы разжаться. Но я не могу. Я хочу дотянуться до тебя и хочу, чтобы ты дотянулась до меня. Но не могу».
– Извини, что испортил утро, – сказал Джейкоб. – Я хотел, чтобы ты отдыхала целый день.
– Не ты же написал эти слова.
– И не Сэм.
– Джейкоб…
– Что?
– Так не может быть, и так не будет, чтобы один из нас ему верил, а другой нет.
– Так верь ему.
– Ясно, что это он.
– Все равно верь. Мы его родители.
– Именно. И нам нужно его научить, что действия имеют последствия.
– Верить ему – это важнее, – сказал Джейкоб, и выходило, что разговор слишком быстро переключился на его собственные тревоги. Чего ради он решил упираться?
– Нет, – возразила Джулия, – важнее его любить. И пройдя через наказание, он будет знать, что наша любовь, которая заставляет нас время от времени причинять ему боль, и есть самое важное.
Джейкоб открыл перед Джулией дверцу ее машины со словами:
– Продолжение следует.
– Да, следует. Но мне надо услышать от тебя сейчас, что мы на одной странице.
– Что я ему не верю?
– Нет, что независимо от этого ты поможешь мне дать ему понять: он нас расстроил и должен извиниться.
Джейкоба это бесило. Он злился на Джулию за то, что она заставляла его предать Сэма, злился на себя за то, что сдался. Если оставалась еще какая-то злоба, то это уже на Сэма.
– Угу, – согласился Джейкоб.
– Да?
– Да.
– Спасибо, – сказала она, забираясь в машину. – Продолжим вечером.
– Угу, – подытожил Джейкоб, захлопывая дверцу, – и можешь не тропиться, времени у тебя сколько хочешь.
– А если сколько хочу не поместится в один день?
– А у меня вечером это совещание в Эйч-Би-Оу.
– Какое совещание?
– Но не раньше семи. Я говорил тебе. Но ты все равно, наверное, еще не вернешься.
– Как знать.
– Неудачно, что оно в выходной, но это всего на часок-другой.
– Вот и хорошо.
Он пожал ее локоть и сказал:
– Возьми все, что осталось.
– От чего?
– От дня.
Домой ехали в молчании, если не считать «Национального общественного радио», чье проникновение повсюду превращает его в разновидность тишины. Джейкоб взглянул через зеркало на Сэма.
– Я зашел и съел тута банку вашего тунца, мисс Дейзи.
– У тебя припадок или что?
– Это из кино. Только там мог быть и лосось.