? Огромная разница – разбить кому-то нос или боксировать с тенью.
Рав посмотрел на Джейкоба.
– У Сэма были какие-нибудь проблемы дома? – спросил он.
– Его перегружают домашними заданиями, – начала Джулия.
– Он этого не делал.
– И он стал готовиться к бар-мицве, а это, по крайней мере в теории, еще час каждый вечер. И виолончель, и футбол. А у его младшего брата Макса сейчас возрастной кризис, и это для всех испытание. А самый младший, Бенджи…
– Похоже, у него куча забот, – подытожил рав. – Тут я ему безусловно сочувствую. Мы много требуем от детей. Столько никогда не требовали от нас. Но боюсь, расизму у нас места нет.
– Конечно, – согласилась Джулия.
– Секунду. Теперь вы называете Сэма расистом?
– Я этого не сказал, мистер Блох.
– Сказали. Только что. Джулия…
– Я не помню точных слов.
– Я сказал: «Расизму нет места».
– Расизм – это то, что исповедуют расисты.
– Вы когда-нибудь лгали, мистер Блох?
Джейкоб инстинктивно еще раз пошарил в кармане пиджака в поисках пропавшего телефона.
– Полагаю, что, как любому живому человеку, вам приходилось говорить неправду. Но это не делает вас лжецом.
– Вы меня называете лжецом? – Джейкоб оплел пальцами пустоту.
– Вы боксируете с тенью, мистер Блох.
Джейкоб посмотрел на Джулию.
– Да, слово на «н», конечно, гадкое. Скверное, ужасное. Но оно ведь там одно из многих.
– По-вашему, в общем контексте мизогинии, гомофобии и извращений оно выглядит лучше?
– Только он этого не писал.
Рав поерзал на стуле.
– Если позволите, я скажу начистоту. – Он помолчал, помял большим пальцем ноздрю, как бы тут же отступаясь. – Сэму явно нелегко – быть внуком Ирвина Блоха.
Джулия откинулась на спинку стула, думая о песочных замках и синтоистских воротах, которые вынесло на берег в Орегоне через два года после цунами.
Джейкоб обернулся к раву:
– Простите?
– Как ролевая модель для ребенка…
– Это отличная модель.
Рав продолжил, обращаясь к Джулии:
– Вы, должно быть, понимаете, о чем я.
– Я понимаю.
– Мы не понимаем, о чем вы.
– Пожалуй, если Сэму не кажется, что любые слова, как их ни…
– Вы читали Роберта Каро – второй том биографии Линдона Джонсона?
– Не читал.
– Что ж, если бы вы были равом светского толка и читали эту классику жанра, вы бы знали, что страницы с 432 по 435 посвящены тому, что Ирвин Блох больше, чем кто-либо в Вашингтоне, да и вообще