Неуверенно стоя на ногах, смотрела, как он, закрыв дверцу, прикрывал её сломанными зелёными ветками, и теперь вся машина исчезала в зелени. «Вот как лес облепил окна машины», – подумала и вдруг до неё дошло: «Что же я стою? Бежать надо, пока он занят!» И подалась вглубь леса, как могла, пошатываясь, совершенно не зная, куда бежать, лишь бы затеряться среди деревьев, но не тут то было. Не дав преодолеть и трёх метров, её будто дёрнули за пояс и остановили. Она обернулась и только сейчас увидела верёвку, обвязанную вокруг её тонкой талии, да так туго и надёжно, что ни через грудь, ни через бёдра её снять было невозможно. Другой конец находился в руках незнакомца. Тот молча обвязал его вокруг себя, легко надел большой рюкзак на спину и, не глядя на свою заложницу, направился в ему одному известном направлении.
Пленница стояла, как вкопанная, не собираясь идти за ним, пока верёвка не натянулась и не повлекла её за собой. Тогда она упёрлась, обхватив ближайшее дерево руками, отказываясь двигаться вовсе.
Мужчина грубо выругался, но вынужден был к ней вернуться:
– Какова… уцепилась за берёзу, как обезьяна за пальму?
– Я никуда не пойду, отпустите меня!
– Пойдёшь, если не хочешь, чтоб я сделал из тебя Венеру Милосскую, – он мгновенно достал из-за пояса большой охотничий нож и приложил его к горлу упрямой пленницы.
Почувствовав холод стали, она замерла, а вспомнив безрукую статую – ужаснулась. Её бросило в холодный пот. Страх парализовал всё тело. Но ненадолго: юность и жизнелюбие сопротивлялись предательскому чувству трусости и бессилию.
– Вы не можете… Вы же не… не маньяк… убийца? – с трудом пролепетала, при этом последние слова еле слетели с губ.
Похититель схватил её за длинные русые волосы, и проскрипел на ухо:
– Могу. Прими к сведенью и не ломайся. Не то познакомишься с одним из них поближе, – резко отпустил волосы и также ловко как достал, спрятал нож обратно.
Девушка в испуге оставила дерево. Он связал ей руки, чтоб больше не цеплялась ни за что, и укоротил между ними верёвку.
– Теперь ветки украсят твоё личико. Сама виновата.
– А мои вещи? – тихо спросила, не беря во внимание его слова: ей стоило огромного труда, пока похититель был занят, подавить в себе панику, страх и трезво оценить ситуацию, в которую попала.
– Будешь тащить сама, – указал он на женскую сумку, валявшуюся под кустом.