— Вы своего
племянника раздавите! — язык немеет и прилипает к небу.
— Только это
тебя и спасает, — грудной хрип.
Воскресенский
касается длинными пальцами моего лица, обводит скулы и замирает возле сжатых
губ. Давит на нижнюю, оттягивая и приоткрывая мой рот. Его взгляд чернеет, и он
практически касается своими губами моих, как двери лифта резко разъезжаются на
первом этаже. Я радостно выдыхаю и рот тут же сминается в жестком поцелуе. Язык
глубоко проникает внутрь, задевая чувствительное нёбо, а ладонь Андрея
опускается на мою грудь.
— Вы
выходите? — резко выговаривает раздраженный мужской голос.
Толкнув
мужчину плечом, я стараюсь крепко ступать по полу, чтобы не рухнуть, растекшейся
лужицей, и, что хуже – не уронить ребенка.
Я
практически бегу в сторону стеклянных дверей, но ладонь Андрея всё равно
задевает мою шею, царапая кожу. Какой же у него широкий шаг, что так быстро
нагнал меня? Боже мой, а нам ведь еще в одной машине ехать…
В этот
момент, я навсегда перестаю любить пластические операции и ночные клубы. В
прошлый раз я напилась так, что Верушке пришлось меня волочить до такси, вчера
же – была трезва, как специально вызванный «трезвый водитель», но всё равно
подобрала себе проблему… Уж лучше бы пила. Может и Воскресенского подобрал бы
кто-то другой.
Чувствую это
будут самые тяжелые две недели в моей жизни.
— А где
детское кресло?
— Что? —
Андрей настолько сильно выглядит удивленным и обескураженным, что я не решаюсь
пустить в ход всю свою язвительность.
Ведь вместо
того, чтобы пытаться всунуть свой язык в мой рот, ему следовало озаботиться
выбором такси с детским креслом.
Мерседес,
конечно, роскошен и безумно дорог, а водитель больше напоминает бизнесмена из
списка Форбс, но куда мы на нем?
Воскресенский,
пробурчав что-то из обсценной лексики вызывает новое такси. Я честно не знаю,
как он рассчитывал меня продавить своими заверениями о контролируемой скорости,
и тем, что Никита будет лежать между нами, но
после десятиминутных препирательств сдался.
— Да вы
издеваетесь что ли?! — моему шипению могли бы позавидовать лучшие представители
местного террариума.
— Что, мать
твою, опять не так? — рычит мужчина.
— Это кресло
на три плюс! — от резких запахов может быть замедление умственной деятельности?
Или только мне очевидно, что между сериями кресел существует огромная разница?