Как-то так.
Используя обрезки ткани, мы превратили зубастых праведников в слепых крольчат. Опасно, безусловно, это было опасно, но я положился на удачу новоиспеченного лидера Альянса.
– Вперед! Верить можно только мечу… и топору! – хохотнул Шатци и крутанул топор, мой топор.
Внезапно брат всхрипнул, схватился за голову свободной рукой и устремил на меня взгляд, в котором застыли осколки льда.
– Фа… Фатик… Все, что я тут… Опомнись!
– Шатци?
– Шепот! Шепот…
Проклятие! Да не слышу я шепота!
– Голоса в твоей голове?
– Нет! Шепот, не голоса!.. – Взгляд брата затуманился, но очистился за какой-то миг. И вот уже Шатци взирает на меня с прежней глумливой ухмылкой.
– Шатци?
– Хе, Фатик, забудь. Забудь. Нужно идти.
Я оглянулся, снедаемый недобрыми предчувствиями. Альбо казался в полумраке статуей из алебастра, статуей, что небрежно прикрыли одеждой… Туша чорона уже начинала издавать знакомое зловоние. Еще пара минут, и она распадется прахом, подобно гшаану. Или чирвалам, или шаграутту, нашедшим успокоение на дне пропасти Дул-Меркарин.
Гродар лежал на боку, львиная грива запахнула демонскую морду, сквозь окровавленные слипшиеся пряди блестела крупная бусина глаза. Я подумал, что Охотник Борк, если он встретится мне на пути, вряд ли будет столь же легкой добычей. Да и мешочков с огненной смесью у меня больше нет. Но со мной брат, настоящий пробивной талисман! Сладим, сдюжим, прорвемся!
Виджи я понесу, а принц…
– Скареди?
– Да, мастер Фатик?
– Вытяните руки, вот так. – Я осторожно сгрузил на руки паладина Квинтариминиэля. Весил он не то чтобы очень много.
– Ваша ноша, Скареди.
– Святая Барбарилла! Я слеп, ровно крот!
– Это принц. Вы его не уроните. Самантий!
Трактирщик, задыхаясь, подковылял ко мне, грохнув сковородкой о стену.
– Будешь его сопровождать. Придерживай под локоть. Ты его глаза. Голубые очи.
– Ясно, Фатик. Это справедливо!
Эк тебя переклинило на справедливости, приятель.
– Тулвар! Пойдешь следом за ними. И молчи! Молчи!.. Молчи, я сказал! Крессинда, клади руки на плечи Тулвара. Монго – на плечи Крессинды, Имоен – на плечи Монго. Если кто-то уберет руку – значит, он хочет снять повязку. Если он хочет снять повязку – значит, он и есть предатель. – Так я сказал, разумеется, блефуя: руку можно снять с плеча по десятку причин и поводов. Но припугнуть моих