Дача была недалеко и только еще стало смеркаться, как он уже подъехал к ее дому. Остановился у подъезда. Взял сумку и пошел на верх. Поднявшись с тяжелой сумкой на пятый этаж, он остановился отдышаться немного. Какая у нее квартира – - одно, двух, трехкомнатная. Чего гадать сейчас войду, если конечно, пустят.
Он позвонил.
– Кто там? Николай Николаевич промолчал, да и что он мог на это ответить. – Вам кого? – Татьяна Сергеевна здесь живет? – Здесь, зайдите. Николай Николаевич вошел. – Иди, к тебе кто-то пришел. – Бросил мужчина куда-то в пустоту и ушел на кухню. Николай Николаевич окинул взглядом квартиру. Однокомнатная малогабаритная все совмещено. Кругом набросано, вещи, обувь, миска с едой. Кошка или собака. Скорее кошка. Игрушек не видно нигде. Детей, видимо, нет, да какие же дети – внуки должны быть. Ремонта лет десять не было. В этом году уже не сделаешь – зима на носу. Вздохнув, он потянул носом и почувствовал букет противных запахов. Ему захотелось сразу же уйти. Из комнаты вышла Таня. Он узнал ее, вероятно, узнал бы и на улице, если бы столкнулся с ней лицом к лицу. Но перемены происшедшие с ней поразили его и она это заметила. Своих эмоций он скрыть не смог. – Здравствуй. – Здравствуй, зачем пришел. Перед ним стояла маленькая женщина с бледно-серым лицом с морщинами. Всем известно, что женщина дома вечером совсем не такая, как утром на работе. Голова обвязана платком, правда, у нее болело ухо. Весь облик ее казался каким-то неряшливым и грязным. Непомерно большой живот где-то сбоку жилистые голые ноги в стоптанных и тоже грязных тапочках. – Да она почти старуха. Жизнь жестокая, одинокая, Что ты сделала с Танькой белою. И вот перед ним его Образ, который он носил в сердце двадцать шесть лет, кому поверял свои тайны, с кем говорил по ночам и видел во сне. – Яблоки вам принес как обещал – еле выговорил Николай Николаевич. И, она опять поняла его. – Давай. Она вытащила розу из протянутой сумки и небрежно бросила ее на заваленный барахлом, столик у зеркала. Потом стала вынимать яблоки. – Не надо вынимать – опять едва слышно сказал Николай Николаевич. – Берите с сумкой. Она взяла. Глядя прямо ему в глаза зло и презрительно. – До свиданья и что б это было в последний раз. – Хорошо – почти шепотом ответил Николай Николаевич. – До свидания. Не успел он еще сойти с грязной тряпки у двери, как за ним с треском, захлопнулась дверь, и дважды проскрежетал закрываемый замок. Николай Николаевич вздохнул, закурил и стал медленно спускаться вниз.