Ветки хрустели нервной дрожью под копытами. Темные силуэты трех
всадников, приподнимая и отодвигая нависающие лапы деревьев
двигались сквозь чащу, на встречу с новым злом, поселившимся в
окрестностях Новгора.
В лунном свете черные стволы деревьев протягивали в немой мольбе
уродливые-щупальца ветки, пытаясь ухватить и не пустить, остановить
напряженных как струна путешественников к их смертельно-опасной
цели. Ночные птицы кричали таинственными, заставляющими вздрагивать
голосами, предупреждая об ожидающей впереди опасности.
«Вернитесь!». – Вздыхали они таинственными, пробегающим эхом ужаса
голосами, по ночному лесу.
Но богатыри шли и шли вперед. Там, туда, где в мраке ночи их
друг попал в беду, и где ему нужна помощь. Кто, как не они придут
на выручку, напевав на все глупые условности, а уж тем более, на
какую-то там усталость, и страх.
Перла они нашли на опушке. Он сидел под стволом березы с
обломленной верхушкой, прислонившись спиной, опустив голову, и не
поднял ее даже при приближении к нему четверки названных братьев.
Вул спрыгнул с лошади, и упав перед будущим тестем на колени,
затряс, схватив за плечи, пытаясь заговорить, и узнать, что
произошло. Но кузнец не отреагировал. Он продолжал сидеть в той же
позе, беззвучно шевеля губами, ни обращая ни на что, никакого
внимания, полностью погруженный в себя. Было страшно видеть
сильного мужчину, в таком состоянии.
Федогран спешился, погладил неторопливо по крупу коня, и сел
рядом, скрестив ноги. Нужно было как-то расшевелить этого
отчаявшегося человека. Привести его в чувства, заставить взять себя
в руки, и только потом принимать решения, и начинать
действовать.
- Перл. – Он положил руку на безвольно опущенное, подрагивающее,
могучее плечо, но тот не отреагировал. – Перл, дружище. – Толкнул
его парень и приобнял. – Возьми себя в руки. Ты нам нужен. Очнись.
Сидя тут чуркой, ты жену не спасешь. – Бесполезно. Отчаяние
проникло в душу этого человека на столько сильно, что он перестал
вообще на все обращать внимание.
- Они там. – Прохрипел он наконец в землю, не поднимая лица,
безвольным, сухим голосом. Слеза упала на сложенные на подогнутых
коленях огромные ладони, скатилась по покрытыми шрамами,
почерневшему от угольной пыли, грубому пальцу и потерялась в траве,
оставив мокрую дорожку, мерцающую в лунном свете.