- Глупость какая. Я и в правду подумал, что ты серьезное что-то
скажешь, засмеялся Вул. – А ты просто трепло. С чего ему
Федограна-то убивать.
- Не с чего, а из-за чего. – Поучительно поднял палец вверх
Илька. И произнес торжественно и громко. – Из-за ревности.
Из ворот столицы четверка друзей выезжала, держась за животы от
хохота.
***
- Я принимаю вашу сторону. – Подумал Федогран. – Этот мир должен
остаться таким какой он есть.
- Мы верили в тебя. – Прозвучали в голове голоса двух богов
сразу.
Новые приключения богатыря Федограна начались.
«Опять скрипит потертое седло. И ветер холодит…». Федогран
сплюнул. Вот же прицепилось, и чего вдруг вспомнил? Видел-то этот
старый фильм всего один раз и то урывками. Это тогда, когда
приставал к деду переключить телевизор на юмористическую передачу,
а он сажал рядом, настойчиво предлагая посмотреть: «Какие были
тогда люди…». — Вот песня д’Артаньяна, из древнего кино и прилипла
к языку.
Бывает же такое. Некоторые вещи вколачиваются в мозг ежедневными
многочасовыми, нескончаемо назойливыми, повторяющимися рекламными
роликами, звучащими даже из сливающегося бочка унитаза, а такое
вот: «Один раз, и на всегда». И помнишь-то из всего что услышал
только первые две строчки. Но вот вцепилось, как клещ, прилипло,
проросло корнями в душу, и не оторвать. Он улыбнулся и посмотрел на
усталые лица скачущих рядом друзей: «Почти мушкетеры, только без
шляп и с мечами вместо шпаги». – Он рассмеялся.
- Ты чего? – Красные от недосыпа глаза Бера выражали скорее
желание упасть и уснуть, нежели вопрос.
- Так. Вспомнилось, брат Портос. – Захохотал Федор.
- Что за Поротол? – Не расслышал медведь ответ из-за топота
копыт лошадей. – Ладно, потом расскажешь. – Махнул он рукой. – Все
равно сейчас голова ничего не соображает. Спать хочется сил нет. -
Он отвернулся, снова уставившись в пролетающую под копытами коня
дорогу.
- У тебя она никогда и ничего не соображает. – Хрюкнул сарказмом
сонный Илька приподняв голову и зевнув.
- А вы, Арамис, будите сегодня дежурить у костра, так, как
соизволили дрыхнуть всю дорогу. – Не унимался Федор, повернув
голову к потягивающемуся на плече шишку, и смехом прогоняя
наваливающийся на ресницы пудовыми гирями сон.
- А кто такой Арахмис? И почему такое ко мне обращение на: «Вы»,
как к врагу. Чем это я тебя разозлил? Если тем, что спал на плече,
то обещаю отслужить, оберегая покой нашей четверки, «бодрственным»
дежурством, всю ночь у костра…