– Будет больно – ори. А то проткнем тебе там что-нибудь! – обнадежил меня тот, что орудовал тросиком.
Вот чего не умею, так это от боли орать, ну, не научилась! Но на всякий случай приготовилась, даже рот открыла.
– Ты чего рот открыла?
– Сами же сказали – ори, вот я и готовлюсь.
– Н-да, тяжелый случай – она еще и издевается.
Пошуровали. Ну, не сказать, чтоб уж очень больно, терпеть можно. Но приятного мало, особенно когда изнутри по печени заезжают. Хорошо, что ничего не продырявили и даже поставили катетер на место.
Я уж было подумала, что скоро выпишут. Ну что еще им со мной делать? Катетер поправили, организм почистили капельницами. Но на душе было как-то неспокойно, чувствовала, что дома снова начнутся проблемы. Вообще я из любой больницы стараюсь как можно скорее удрать, всеми правдами и неправдами, но тут как-то не было удовлетворения. Да и не собирались меня выписывать, сказали, что скоро переведут в палату. Я даже и не знала, хочу в палату или нет. С одной стороны, поднадоело лежать в коридоре на всеобщем обозрении, да и тумбочку некуда поставить, есть неудобно. А с другой – все же в коридоре веселее и ты в курсе всех событий. По коридору почти всегда кто-то ходил. И колоритные же попадались личности: вот одного молодого парня постоянно катает в коляске его мать – это у них прогулка. Здорово подозреваю, что у парня диабет. (Как только видишь кого молодого и в плохом состоянии – почти наверняка можно сказать, что у него диабет. Давно уже поняла: зря люди боятся рака, диабет в последней стадии с осложнениями – это гораздо ХУЖЕ, хотя бы потому, что с диабетом, на диализе, слепым и без ног можно мучиться годами). И правда, у парня был диабет, но, по-моему, он малость обнаглел. Мать не отходила от него ни на минуту, хотя ноги у него присутствовали, мог бы когда и ножками пройтись. Да еще и по ночам ей спать не дает, а днем она сама не спит, врачей стесняется.
Конец ознакомительного фрагмента.