– Он что, врал? Видеонаблюдение было? На него это не похоже…
– Нет, не врал. Видеонаблюдение было включено на короткое время начальником охраны Усачёвым Иваном Васильевичем, но затем оно было отключено…
– А сейчас?
– А сейчас опять включено по моему приказу.
– Какое время работала аппаратура в первое включение? Есть запись?
– Сайрус, давайте договоримся, что вопросы здесь буду задавать я. Но все же поясню – момента убийства вашего подопечного нет на записи.
– Вы считаете меня идиотом? И ему было бы понятно, что убийства на записи нет. Иначе вы были бы уже в другом месте и мы все тоже…
– Вернёмся к моему вопросу. Покажите мне эти бумаги.
Брион допил остатки чая в чашке, встал, подошёл к кровати, извлёк из-под матраса конверт, вернувшись на место, протянул его Исайчеву:
– Я не думаю, что эта бумага прольёт хоть какой-то свет на произошедшие здесь события. Она, конечно, будет для всех большим сюрпризом, но не более… Знаете, что мне сказал Бурлаков, когда мы собирались идти пить кофе? Он сказал: «Сайрус, сегодня вечером я преподнесу вам и остальным сюрприз. Мои распоряжения, зафиксированные на бумаге в этом конверте, не всем понравятся, но мне, признаться, плевать. Я не хочу дожить до последней черты той жизнью, которой живу сейчас. Не хочу, чтобы после смерти меня положили на стол в парадной зале, полюбовались бы мною напомаженным в полированном гробу и со вздохом облегчения присыпали земелькой. А после нажрались в мою честь сладкой рисовой кашей и, злобясь друг на друга во время делёжки наследства, забыли. Я хочу помереть в океане и быть кормом для рыб… Странно…, но это моё. Посему, Сайрус, в вашу обязанность войдёт право до последней точки выполнить мои распоряжения».
Михаил вскрыл конверт и, развернув вдвое сложенный лист, прочел вслух:
«Распоряжение. Я, Олег Олегович Бурлаков, в присутствии нотариуса Надежды Константиновны Крыловой и врача психиатра Людмилы Владимировны Гончаровой в здравом уме и твёрдой памяти отдаю следующие распоряжения…» – Михаил прервал громкое чтение и дальше читал, пробегая глазами по страницам. В конце документа вновь прочитал вслух. – «В случае моей внезапной смерти прошу данный документ считать завещанием».
Брион с явным удовольствием надкусил шоколадную конфету, поданную к чаю, и сквозь чмоканье произнёс: