Их оппоненты считали, что курица, способная нести яйца, была сразу создана Богом, так же, как все живое и неживое во Вселенной, да и она сама, впрочем, тоже.
Ни одна из этих теорий, однако, не в силах расставить все точки над i. Как может существовать вечно Вселенная, если у каждого процесса есть начало и конец? К тому же теоретически подтверждено, что старт Вселенной был дан большим взрывом, и это никак не вяжется с понятием бесконечности. Что же касается Создателя, то закономерно возникает вопрос: а сам-то он как появился? Сторонники его существования поневоле должны перейти на позицию своих противников, признавая, что Бог существовал вечно».
Анатолий почувствовал, что у него начали путаться мысли. Он будто наталкивался на какую-то непреодолимую стену, за которую не то что проникнуть, но даже заглянуть ни ему, ни другим представителям человечества не дано.
Он вспомнил еще один постулат философии, который поражал его сознание еще в молодости: мы все время будем стремиться к истине, но никогда ее не достигнем. Если применить эту фразу к тому образу, который нарисован в прочитанной им книге, то получается, что даже те, кто управляет локомотивом, тоже находятся в цистерне. Или, если быть более точным, то поезд, в котором едет человечество с его пытливыми и равнодушными машинистами и пассажирами, сам курсирует в чреве какой-то цистерны. А истина – за ее пределами.
То, что Сивцов не отправил «автоматом» философское письмо в спам, имело свое объяснение. Два дня назад, в пятницу, когда он уже почувствовал признаки простуды и говорил с явным французским прононсом, почти так же гнусаво прогундел его телефон и после паузы выдал что-то невероятное:
– Я всех вспомнил – каждого из двенадцати апостолов! – голос в телефонной трубке картавил и выдавал беспокойство его обладателя.
Сивцов догадался, о чем идет речь, но на всякий случай спросил:
– Кто это говорит?
– Я из Новосибирска, вряд ли вы вспомните мою фамилию. Но если попроще, то я Христос или, если вам будет угодно, Ленин.
Анатолий немного помолчал, выуживая из памяти нужные сведения, и спросил:
– Всеволод Андреевич Лагутин?
– Вы помните, как меня зовут? – с восхищением прокричал телефонный собеседник.
– Еще бы! – отозвался Сивцов. – Такое забыть невозможно. А вы-то сами вспомнили настоящего себя или того, что был с апостолами?