Муха, да когда же она перестанет жужжать. Голова раскалывается.
– Мухи – переносчики инфекций, господа врачи! – тишина в ответ.
Слева от меня лежит девочка лет девятнадцати и тихо плачет. Здесь все тихо плачут, когда заканчивается действие лекарств. Кто-то – уткнувшись в подушку, кто-то – закрывшись одеялом. Все ждут чего-то большего, чем констатации фактов, касающихся твоего здоровья. Когда в палату входит врач, все смотрят на него с надеждой, и простой вопрос: «Как у вас дела?» звучит, как спасение. Никто не хочет говорить, что ему плохо. Все врут о том, что у них нет галлюцинаций, что они ночью не кричат и не зовут на помощь, и что им не снятся кошмары. Все хотят выбраться из этой клетки для души и тела, и, когда кого-то выписывают, у многих появляется зависть в глазах или ненависть.
Вот привезли новенькую с психозом, она несет какой-то бред про окна, океан и телефон, про то, что нужно закрыть дверь, и про то, что за ней следят. За три дня моего пребывания здесь я выслушала столько рассказов о страшных болезнях, несчастной любви и несостоявшихся отношениях, что начинаю осознавать – а все не так уж и плохо. Хочется, чтобы у кого-то было хуже, чем у тебя, хочется верить, что тебе не принесут очередную дозу успокоительного, или что ты не уснешь в бреду. Эта новенькая заняла последнюю, седьмую койку. Она тихо вошла, отрешенным взглядом окинула помещение, легла на кровать, свернулась калачиком и начала что-то бормотать. Она сжалась в комок, как могла, изо всех сил, но все равно потом начала раскачиваться и стонать все громче и громче. На ее крик быстро среагировали санитары, а медсестра ввела ей нейролептики.
Я старалась как-то абстрагироваться от всей этой ситуации, старалась думать, что я здесь ненадолго и что скоро меня выпишут, но обстановка периодически возвращала меня в этот кошмар. Постройка 60-х годов, ремонт 80-х, крики в коридорах и медсестры в старых советских халатах – все говорило о том, что, если даже ты сюда нормальный попал, нормальным ты вряд ли выйдешь. Мысли перескакивали с одного на другое, и я начала размышлять о нормальности. Представьте, что вы идете по улице, видите человека, который громко смеется и одет, как клоун, сбежавший из цирка. Он плюет на мимо проходящих людей и несет в руке пакет с мусором, и вы, естественно, считаете его сумасшедшим. А теперь задайте себе вопрос: «А нормальный ли я, или я просто знаю, что такое норма и стараюсь ей соответствовать?» У меня нет ответа на этот вопрос и никогда не было.