С другой стороны, нельзя не признать,
что переехавшие сюда из центральной России колонисты – вместе с
иностранцами, решившими попытать счастья на новой родине, - активно
«трудились» над заселением этих краев. В среднем переселенцы
получали надел в двадцать гектаров пахотной земли – а вместе с
неудобьями выходило обычно в два раза больше – что хватало на
прокорм семьи любого разумного размера. А раз есть, что пожрать, то
и детей можно делать не боясь, что придется хоронить маленькие,
высохшие от недоедания трупики. Десять и даже двенадцать детей в
этих местах были скорее нормой, чем исключением, и как показывали
переписи населения при средней плодности женщин в империи,
составляющей семь детей, в этих местах данный показатель
существенно превосходил данный показатель и доходил до девяти и
даже десяти детей на одну женщину.
Телега Трофима Анисимова – при
переезде по переселенческой программе все крестьяне получали
паспорта, а с ними и фамилии – неспешно катилась по подсохшей уже
после весенней распутицы степи. Здесь по южному берегу реки с не
слишком благозвучным для русского уха названием «Уй» переселенцев
начали сажать еще лет пять назад, когда все удобные территории
севернее – и главное ближе к железным дорогам – уже оказались
заняты. Трофим меланхолично жевал травинку и смотрел на круп такой
же меланхоличной лошадки, которая неспешно тянула его транспортное
средство по едва заметной в траве колее.
Солнце только-только приподнялось над
горизонтом, и бывший крестьянин, волею судьбы вынужденный осваивать
другие профессии, собирался за этот день посетить как минимум пару
десятков раскинувшихся вдоль берега хозяйств.
Ближайший отсюда город Троицк –
достаточно большой по меркам Зауралья, с населением аж в три тысячи
человек, - лежал в восьмидесяти верстах к западу и, откровенно
говоря, на звание центра цивилизации тянул с трудом. Нет, если за
цивилизацию считать наличие трактира, пары магазинов, почты и
борделя, то вполне, и, надо признать, что для 90% живущих вокруг
людей этих заведений чаще всего оказывалось вполне
достаточно.
Население же вокруг было размазано
тонким-тонким слоем по степи и практически не имело тенденции в
«загущению», поскольку изначально земля колонистам выдавалась
по-отдельности, и никаких организованных поседений или даже
деревень в такой ситуации просто не могло образоваться. Каждый жил
наособицу, общаясь только с соседями да казаками, патрули которых
ездили туда-сюда, присматривая за крестьянами, чтобы тех местные
киргизы не обижали. Вообще-то кочевников, как бы считающихся
вассалами империи уже давно приучили, что творить всякие безобразия
– себе дороже, но изредка неприятные инциденты все равно
случались.