Едва я это подумала, как тут же получила лапой Кошки по руке…
Галерею накрыла абсолютная тишина…
Хищная морда скульптуры повернулась в мою сторону, красные глаза сверкнули…
По ушам резанул оглушительный визг, издаваемый навязчивыми оборотницами…
С грохотом девицы попадали на колени, а от соприкосновения их лбов с полом прозвучал не слишком глухой удар. Скорее пустой…
Мы с друзьями переглянулись и слаженно шагнули назад. Но прежде чем это сделала я, Богиня снова протянула ко мне свою лапу…
Ник дернулся, в попытке оттащить меня от ожившего деревянного монстра, чьи глаза продолжали светиться…
У Мура ничего не вышло. Рысь оттолкнула моего защитника и тут же притянула меня к себе. Нагнула морду, разинула пасть… И лизнула деревянным языком, который неожиданно оказался влажным. Сердце ушло в пятки, да так там и осталось. От удивления и шока я даже не нашлась что сказать. Сил к сопротивлению тоже не было. Да чтобы вы сделали, если увидели, как Богиня смеется?! Лающим отрывистым смехом, какой вырывается пусть из женского, но застаревшего горла. Видимо, нечасто ей приходилось разговаривать со своими поклонниками.
— Чудо, — срывающимся голосом еле выговорил Артур. Он смотрел на Богиню, не веря собственным глазам. — Истинное чудо… Ожила впервые за сотню лет… Я … Я должен рассказать это отцу. Немедленно!
Вышемский умчался, сверкая пятками. Богиня Кошка вернула себе величественную позу. Но прежде чем застыть, снова рассмеялась, но на этот раз получилось гораздо приятнее.
— Ты повеселила меня, человеческое дитя, — произнесла статуя, подмигнула мне рубиновым глазом и замерла, но уже не стоя, а сидя… Устала, поди, за столько-то лет.
Я улыбнулась Богине, сделав шаг назад. И тут же была спиной прижата к крепкому телу Мура:
— Эви, тебе никогда не говорили, что тянуть руки к богам не стоит?
Ну что на это ответить? Я вздохнула, развернулась и уткнулась носом в грудь Николаса, ощущая поцелуй в макушку, в висок…
А там, за пределами галереи сначала ничего не происходило, потом послышался шум. Он нарастал, привлекая наше внимание. Топот множества ног заставил нас обернуться. Князь только мельком взглянул на нас Николасом, на своих подданных, стоящих на коленях перед Богиней Кошкой. Он даже не поморщился, что рядом со мной зарвавшийся племянник императора, а не его сын.