С коня далеко распечатан огромный осенний лист, накрывший полуостров. Холмы скоро из разноцветных сделаются бурыми и серыми.
Рыжий на гнедом, оба раскачиваясь в такт движению полуострова на скользящей в океане плите, спустились с холма и вынырнули на плече нового вылезающего и не вылезшего из пучины земли краснокожего гиганта. Синий глаз следил сверху, смыкаясь в сонных осенних слезах. Клетчатый и пёстрый плед на холмах принимал формы тел и повиновался малейшему движению воздуха. Озёрный народ, выкупленный Асом одну полную луну тому, мало показывался и попадался, но если уж что – то именно в таких пледах на широких плечах. Ноги торчали внизу, как если бы холм приподнялся на столбах и пошёл себе.
Быки скромничали – или пастухи узнали о том, что новые боги облагодетельствовали их, – но приключение с деревом не повторилось, хотя частенько Билл отправлялся погулять, то ли чтобы заново испытать терпение Судьбы… а может, ему всё-таки хотелось украсть телёночка.
Мелькнула струйка дыма за холмами, скорее угаданная в остром приятном и волнующем полудне, нежели отражённая зрительным нервом… Билл и конь оказались вследствие своего неторопливого пути на площадке, нарочно выровненной кем-то для танцев. Кругла поляна, трава вытоптана, но любовно уложена, как солнце на фреске.
Где горит? Запах огня, ни с чем не сравнимый, наполнил лёгкие… Билл привстал в седле, и конь замер, потом повертелся, предоставляя всаднику обзор.
Осенний запах полз между холмов. Кто тут листья жёг…
Никто.
Вращающимися линиями очерчены холмы. Напряжённое движение самых крохотных частиц света, из которых сложен мир, здесь становилось явным. Это не зависело от качества освещения. И ночью вокруг звёзд возникали такие же круги. Всё это напоминало картинки одного нибирийца, доброго и очень нервного чистокровки.
И таким же нимбом очертился силуэт на склоне поблизости, хотя сам силуэт был сложный, вроде отдельного пейзажа.
Билл понимал, что его карие глаза округляются и светлеют, как всегда происходило с ним от изумления. В общем, никогда эти штуки так не округлялись и не светлели.
Глаза, чей взгляд он встретил, были больше.
Всё остановилось на площадке, только лист с ближайшего дерева летел, планируя на воздушной волне.
Бурые с металлическим блеском, как перья у голубя, чешуи, соединяясь, создавали сплошную линию могучего тела. Металл густо зеленел, но когда конь сделал шажок – Билл простодушно изумился: вот он, лиловый!