– Здесь над двумя кирпичами третий, но он же есть одно из оснований следующего звена. Ясно?
– Похоже на любовный треугольник. – Предположил Билл.
Холодненький командир и золотистый леший обескураженно молчали, сделавшись похожими… как два кирпича. Иннан, подошедшая издали, с двумя пирожками в масленых бумажках, громко принялась спрашивать:
– А что? Что ты сказала? Что ты им сделала?
– Иннан, я их учила.
– Молодец. – Одобрила Иннан и выкусила острыми зубами изрядный шмат приятно запахшего пирожка, второй протягивая Шанни. И невнятно договорила:
– Их надо мучить. Надо.
Энкиду повёл круглым лицом и показал Биллу морду тигра в профиль. Он вкрадчиво и гулко промурлыкал:
– Садовница, дай пирога.
– И не подумаю. – Чавкая, молвила Иннан.
От жевательных движений остро красивое лицо девицы делалось уж вовсе нестерпимо прелестным. Оттопыренная щека подчёркивала временным уродством гармонию в соотношении линий и цветов.
– К тому же, он с мясом и кровью, а ты ведь петуниями питаешься.
Энкиду делано понурился и тут же развёл руками.
– Можно ведь сделать исключение. Ведь я такой бледненький и худенький. Да ведь и недаром, Иннан. Я тебе за это что скажу…
Иннан заинтересовалась и, отлипнув от сочной начинки, велела:
– Валяй. Сначала – секрет, потом я решу, платить за него или нет.
Она сковырнула коготком жирный кусочек и рассмотрела на кончике пальца. Шанни, менее харизматично, как подобает леди, поедавшая пирожок, прыснула, и куски разлетелись в стороны.
– Извини. – Проговорила она, подходя и вытирая пальцем у Аса под глазом.
– Так вот, – сказал Энкиду, дождавшись, когда Ас так сердечно поблагодарит Шанни, как будто считал её услуги бесценными. – Мы тут по поводу укладки кирпичей рассуждали. Твоя блистательная подружка нас просветила, как им должно лежать друг на друге, чтобы прилипнуть навек, и я припомнил…
Билл отступил и повёл плечом, выставил руку, защищаясь. Иннан весело кричала:
– А! Попался, рыжий! Дикарь прознал что-то о тебе! Сейчас мы совлечём с тебя покровы и рассмотрим, что ты прячешь.
Билл испуганно пробормотал:
– Да ничегошеньки. Иннан, вот честно… ей-Абу-Решит, не знаю, о чём гундосит этот, в грязных джинсах. К тому же, – добавил он, успокаиваясь, – я всё могу объяснить.
Стало тихо. Иннан засунула в рот последний кусочек. Облизала пальцы.