Странно, что она не перевела все в шутку и ответила серьезно, хотя я был уверен, что она поняла меня правильно.
– Если принять поговорку, что женщина любит ушами, за аксиому, значит, я исключение из правил, – она грустно улыбнулась. – Я не очень верю словам, больше доверяю глазам.
– И что же говорят вам мои глаза?
– То, что ваши глаза согласны с вашими словами.
– Знаете, Ева, – сказал я ей тогда, осмыслив услышанное, – я первый раз встречаю девушку, которая настороженно относится к комплиментам даже по поводу своих деловых качеств. Тогда, наверное, за всякие сальные шутки от вас вполне можно получить по лицу.
Ева пожала плечами.
– Ну почему же. Они хоть правдивы и прямы. А то скажут про красивые коленки, и поди догадайся, что за этим стоит.
– А что, под «красивыми коленями» можно понять что-то еще?
– Разумеется.
Я опять удивился, но виду не подал.
– Ну, тогда позвольте сказать, что у вас потрясающе красивые пальчики с изумительными ногтями, и я бы их с удовольствием перецеловал.
Сам не знаю, зачем я это тогда сказал. Она интересная женщина, но, наверное, была бы права, если бы встала и молча ушла. Все-таки я ее начальник и не должен позволять себе такие вещи. Или наоборот, как раз из-за этого она бы в любом случае не ушла.
Что я хотел показать своими словами? Абсурдность ее слов? Желание проверить их на практике? Не знаю.
А она… Она неторопливо убрала свои руки подальше от моих глаз и с интересом посмотрела на меня. Мне от одного этого взгляда уже стало неловко, но то, что она потом сказала, просто лишило меня дара речи.
– Мне очень приятно, что вы видите во мне не только коллегу, но и женщину. А так как мы не на работе, это вполне естественно, поэтому не стоит мучить себя.
Максим встал и нервно заходил по комнате, собираясь с мыслями. Потом подошел к окну и, спрятав руки в карманах, постоял так несколько минут. Наконец развернулся и взглянул на сидящую в углу девушку.
– Как я уже сказал, какое-то время я просто сидел и чувствовал себя юнцом, первый раз пришедшим на свидание со взрослой дамой. Все приходящие мне на ум слова и фразы казались никчемными и неестественными, и произнести их значило второй раз упасть в ее глазах. А я итак, наверное, предстал перед ней не в лучшем виде, если она понимала меня лучше меня самого. Дернул же меня черт ляпнуть про ее пальчики, покрытые серебряным лаком. Лучше бы молчал и пялился на них в свое удовольствие.