Рыжий Гоша задумался, напряжённо вспоминая всё, чему его учили в ПТУ, и ответил:
– Придя на рабочее место, мы должны проверить первым делом реле утечки тока на сухой трансформаторной подстанции и на АПШ.
– Это правильно, но только это второе дело, а первым делом что мы должны сделать? Давай ты, курносый.
– Мастер говорил, – начал неуверенно паренёк с большим крючковатым носом, который был антиподом курносости, – что всякая маленькая работа начинается с большого перекура.
– Дурак твой мастер, дурной поп его крестил, и дурная была его молитва. В шахте курить нельзя! Зарубите себе это на носу. Всякая работа в шахте начинается с тормозка. Дружно разворачиваем, кто что принёс, и не спеша, с наслаждением, тщательно пережевывая, начинаем забрасывать себе вовнутрь.
Эта команда всем пришлась по душе, ребята зашуршали газетами, в которые была завёрнута нехитрая снедь. Рядом расположились и другие рабочие, которые тоже приступили к трапезе и с нетерпением ждали приколов от Сосновского.
– Ну-ка, посмотрим, что тут моя мне положила, – произнёс Макарыч, разворачивая объёмный тормозок. – Так, хлеб есть, сало есть, колбаска есть, огурчики есть, соль на месте, а яйца забыла положить, курва. Нахрена тогда соль ложила, спрашивается? Нахрена я кур тогда держу? Ну, получит она у меня сегодня. Это ж получается, что тормозок неукомплектован. Это всё равно, что я в свою слесарскую сумку забуду отвёртку положить или пассатижи.
Паренёк, которого Макарыч обозвал курносым, по доброте душевной предложил:
– Макар Макарович, возьмите моё яйцо, у меня их аж четыре – мамка положила.
– Твоё? Нахрена мне твоё? Нет, твоё не хочу, а вот куриное, пожалуй, возьму. Давай.
Сосновский, довольный своей первой шуткой, взял у парня яйцо, не чистя, положил целиком в рот и, хрустя скорлупой, начал медленно, с удовольствием его пережёвывать. Этот неприятный звук заставил морщиться даже тех, кто, казалось бы, давно должен был привыкнуть к выходкам Макарыча, а ученики перестали жевать. У самого смешливого, рыжего Гоши, возникли рвотные позывы, подавить которые ему стоило больших усилий.
– Это ещё что, – пояснил один горнорабочий, – он и селёдку никогда не чистит – целиком ест, с костями и кишками.
– Я видел, как он за банкой пива вместо рыбы сырым мясом закусывал, – добавил другой рабочий. – Вот так отрезал полоски мяса, макал в соль и ел, а пивом запивал.