– Но это слишком простое решение. Можно сделать всё по-другому и гораздо точнее.
– Не надо по-другому! – испугано воскликнул Сергей, хватаясь за тетрадь.
Женя крепко прижал тетрадь к столу, не позволяя её у него отобрать, и голосом, полным убеждённости в своей правоте, произнёс:
– Ты не понимаешь. Этот метод определения прогибов при помощи эпюры изгибающих моментов давно устарел. Это по учебнику Тимошенко. Я у него учился. Он догматик, сторонник графоаналитического метода. Сергей Петрович вперёд не смотрел. Он не признавал работы Дэвида Вуда. Амбиции ему мешали. А я не только изучил Вуда – я его усовершенствовал. Вот посмотри, как надо решать эту же задачу, только по моему методу.
Он снова заработал лихорадочно ручкой по бумаге, выводя какие-то новые формулы. Сергей вовремя спохватился.
– Женя, подожди! – закричал он. – Давай я дам тебе другую тетрадь, чистую, и ты запишешь в ней все свои расчёты.
– Давай, – отрываясь от стола и выпуская из рук исписанные листы, согласился тот.
Сергей подсунул ему толстую общую тетрадь и сделал мне жест – пора тихо уходить. Когда мы отошли, оставив безумного гения в одиночестве, склонившегося над столом и с неимоверной скоростью записывающего вычисления, Сергей мне тихо сказал:
– Главное – вовремя выхватить у него тетрадку, а то он такого напишет, что сам чёрт не разберёт. Минут на десять-пятнадцать его хватает. Можно не сомневаться, что всё решено правильно. А потом всё – крыша едет у этого дурачка.
– Не называй его дурачком! – крикнул сердито я. – Он больной, но не дурачок.
– Ладно, не буду, если не хочешь, – пожав плечами, согласился приятель. – В принципе Женя парень хороший, зла никому не делает. Жалко, что так с ним случилось. Теперь, пока не испишет всю тетрадь до конца, он не успокоится.
– Ты же ему мороженое обещал, – напомнил я.
– Обещал, – тяжело вздохнул Серёга. – Женя мороженое любит. Только у меня сейчас денег ни копейки.
Я пошарил по карманам в поисках мелочи, наскрёб больше двадцати копеек и весело сказал:
– На эскимо хватит. Пошли в ларёк. Будешь должен.