Слишком длинный нос! Слишком
широкий рот. Маленькие глаза. Понятно, и с таким набором можно быть
обаятельным. Но у Бернардо и это не получалось. Сначала он учился,
а потом, когда начал разбираться в людях… ему и неприятно как-то
стало. Видно же, кто тебе друг, а кто твоему титулу приятель. И
видно, и заметно, и вообще – фу!
Игнасио тоже нельзя было назвать
красавцем. Он хоть и унаследовал от отца черты лица, но
фигуру-палку, неуклюжесть и редкие волосы было не спрятать. Да его
это и не интересовало.
А вот астрономия….
При таком раскладе неудивительно,
что любимцем всего двора стал именно Мануэль. Общаясь с ним, люди
быстро забывали и про его незаконнорожденность, и про пустоту…
тоже, своего рода талант. И недюжинный.
А потом…
Есть поговорка: на каждого
охотника свой медведь найдется.
На Мануэля он нашелся тоже. В
лице очаровательной шестнадцатилетней блондиночки Виктории Меганы.
И мужчина попал.
И пропал.
Или…
Может, окажись он хоть ненадолго
с красоткой в одной постели, он бы и не попал. И не пропал, и вышел
сухим из воды, как это у него и получалось. Но….
Юная Мегана, которую никто не
называл Викторией, как-то не ложилось это имя на ее внешность, вот
не клеилось – и все тут, была весьма и весьма неглупа. И точно
знала, что из приданого у нее внешность – и девственность.
И все. Больше и считать-то
нечего.
Внешность – тут понятно.
Блондиночка, тоненькая, хрупкая такая, глазки карие, громадные, как
у раненного оленя. И плачет красиво. Девственность – тут тоже
понятно.
Да, она из знатного рода. Но тут
же какое дело! Когда тебе что-то от предков досталось, и ты
стараешься его сохранить, развить, преумножить… это
хорошо!
А когда тебе ничего не
досталось?
И родители у тебя лентяи и
дураки? Если уж очень-очень честно, то они и правда такие. Им бы
погулять, поесть-попить на дармовщинку, да и поспать. Можно друг с
другом, можно с кем-то еще. А чтобы дочке приличное приданое
дать?
А зачем?
Они не пропали в жизни, авось, и
она не пропадет!
Мегана не хотела так жить! Не
хотела считать медяки, не хотела штопать чулки, не хотела… и когда
на нее обратил внимание сам Мануэль Хоселиус, решила, что это ее
шанс.
Сложится с бастардом – отлично!
Считай, она устроена навсегда.
Не сложится?
Если женщина такому сокровищу
отказывает… кого-нибудь она себе точно поймает. И Мегана повела
свою позиционную войну по принципу: вокруг вьется, а укусить не
дается.