Вопрос был настолько внезапный, что биолог потерял дар речи. Но ответа никто и не ждал.
– Двадцать шесть, знаю. И все вроде хорошо, правда? Незачем в космос переться. Вся жизнь впереди… Женька у нас совсем малявка, двадцать и пара вишенок. Заневские постарше ее, вы все – погодки. Из стариков только капитан, Лис, Мессершмитт… – тирада оборвалась, – и я.
Цветной видеоряд под веками с прицельным зумом. Дамир, мельком напомнивший себе, что да, ему уже тридцать – все время забываешь, – мигом выцепил с лица Насти Ветер и паутинку морщин под глазами, и чуть дряблую кожу на шее, всегда закрытой платком. В принципе, у Риточки при ближайшем рассмотрении тоже все оказалось не первой свежести, но, святые предки, дело-то не в этом. И даже не в квартире в Хамовниках, наверно. А главный источник раздрая или в дне вчерашнем, или в дне завтрашнем.
– Что тебе сказал режиссер? – выстрелил наугад Дамир, вставая рядом с Лапшиным.
И вовремя, ибо Настю словно подорвало с кресла. Нечленораздельный рык завяз в крепкой сцепке из четырех мужских рук. В лицо Дамиру пахнуло алкоголем. Финиш. И где ж найти умудрилась в этой околокосмической дыре…
– На меня смотри, – встряхнул Дамир мечущуюся женщину, едва удерживаясь, чтоб не вцепиться ладонями в бледные щеки. – Говори. Что? От тебя? Хочет? Режиссер?
Дыша как зверь, погнанный на флажки, Настя смотрела Рамазанову в глаза, не замечая уже ни крепкой хватки Лапшина на собственных запястьях, ни мягкого воркования Хлебникова на границах слышимости. Переливчатая невнятность его говора без глубинного смысла была белым на черном фоне Дамировых вопросов и вытягивала, держала, не давала скатиться в истерику. «Может, биолог так и нерп своих заговаривал в ветклинике, когда их от мазута отмывали…» – тупая, но первая связная мысль стукнулась в Настиных висках и отскочила обратно в гулкую пропасть черепушки.
– Медосмотр. Не успел отснять. Завтра меня там… – выдавил скованный кривой судорогой рот, но слез не было. Не было их, черт побери. Сколько там она нашла этого медицинского спирта? Развела минералкой и к лешему все эти пляски в роли правильного лингвиста с идеальной репутацией.
Дамиру понадобился еще вагон наводящих вопросов, тележка смекалки, чтобы сложить паззл, и маленькая капля терпения, когда Лапшина с Хлебниковым уже не хватало на этот сумасшедший дом. Парни трижды подрывались идти «бить морду» режиссеру. Оставалось лишь благодарить киношников за недальновидность: они поставили в комнате Насти только камеру, да и то без инфракрасного модуля.