После пьяного вечера у графа Палена с патриотически воодушевляющими речами второго после хозяина трезвого человека в команде – старого, но действующего генерала Беннигсена, заговорщики решились на свержение Павла.
Итак, настроенные всем графом вон-дер-Паленом, но, однако же, без него, под руководством шталмейстера графа Николая Зубова и генерала Беннигсена, сто восемьдесят заговорщиков кинулись по маленькому мостику в небольшой проход в замок. При подходе к замку эта огромная толпа разделилась на два отряда. Первый отряд под управлением Беннигсена и братьев Валерьяна, Платона и Николая Зубовых, состоявший из Семеновского полка, заняли место внутреннего караула, под причиной, что действующий караул из любимого Павлом Преображенского полка должен быть распущен и готовым быть к утреннему смотру. Преображенцы почувствовали неладное, но их командир поручик Марин, приказав встать смирно, сразу унял возмущавшихся гренадер, после чего они простояли так всю оставшуюся ночь. Солдат не смеет думать, солдат смеет только исполнять приказ. Второй отряд под начальством генерала Тальзина со своими батальонами стал окружать замок. Птицы, гнездившиеся в прилегавшем саду, от приближавшихся солдат подняли шум, который напугал и заговорщиков, и оба караула. Но заглохли так же быстро, как и поднялись; за ними успокоились и солдаты.
Внутри замка оставшийся отряд Зубова и Беннигсена вошел в коридор, где от спальни императора отделяла их одна комната. Дверь в эту комнату была открыта, но два гусара из внутреннего караула, встали перед дверьми. Несколько офицеров, шедших впереди, смела их; один гусар был заколот, другого серьезно ранили. Зубов и Беннигсен шли через комнату. Дверь в опочивальню Павла заперта изнутри, он точно там! Офицеры выломали дверь и ввалились в небольшую спальню, у правой стены которой стояла обычная походная кровать с расправленной постелью, в которой Павел, к удивлению одних и страху других, отсутствовал. Некоторые заговорщики убежали, испугавшись, что Павел предугадал заговор и сейчас же их казнит, другие начали осматривать спальню и комнату перед ней, а Беннигсен спокойно подошел к горнице, что была в левом дальнем углу комнаты, отодвинул шармы, за которыми увидел прятавшегося со шпагой Павла в пижаме. «Вуаля» – сказал Беннигсен и вышел в коридор. Заговорщики вытащили императора, который, несмотря на сильное волнение, пытался сохранять спокойствие. Платон Зубов, не выдающийся атлетичностью своего брата Николая, но восполнявший сие своим красноречием, долго выносил приговор императору, объясняя попутно эту ночную внеплановую аудиенцию Павла. Зубов не знал, как обращаться к отставляемому императору, «ваше императорское величество» еле задерживалось на языке.