А в это время вся огромная зала закружилась в вальсе. Десятки обычных молодых дворян, какой бы деятельностью не занимались, добивались ли успеха в государственной службе или же в военной, на балу старались также усердно добиваться сердец дам. Однако Муравьеву было не до танцев. Этот бал-маскарад представлялся ему заведением, созданным специально для того, чтобы принять Орлова в свое тайное общество. Если Орлов откажет, то тогда и бал не имеет смысла продолжать. Муравьеву не пришлось долго отходить от императора, чтобы столкнуться со старым семеновцем времен Петра Великого, в которого переоделся тот самый генерал-майор.
– Ох, простите меня, неряху, Михаил Федорович.
– Ничего, ничего. Это я виноват… А, простите, с кем имел честь столкнуться? Ваше лицо кажется мне знакомым.
– Гвардии Генерального Штаба полковник Александр Николаев сын Муравьев.
– Ах, ну да, конечно! Я о вас слышал на протяжении всего заграничного похода. Хотя и при обороне вы проявили себя в каждом крупном нашем сражении. Вы же получили от австрийского императора орден Леопольда.
– И орден Максимилиана от баварского короля.
– Да… А когда вернулись домой?
– То есть в Россию? – как бы не сразу поняв, спросил Муравьев.
– Да, с войском.
– Сразу по заключении мира с Францией.
– Долго гулять не пришлось, да? – подмигнул Орлов. – А жаль! Франция – хорошая страна. И климат мягче, живется лучше, дышится свободнее.
– Но мы русские солдаты, служим в своей отчизне и служим для нее.
– Ну да, похвально.
Муравьев не нашелся, чем продолжить разговор и наступило неловкое молчание. Александр, несмотря на свою пылкость, был кроток и порой даже застенчив. Впрочем, такова натура очень многих мечтательных людей, отдающихся своим мечтам полностью, что реальности достается лишь ничтожная частица их души.
– Вы же кажется, были капитаном? – решил воскресить беседу Орлов.
– В этом году я был переведен в генеральный штаб гвардии с повышением до полковника.
– О, ну что же, поздравляю! Весьма и весьма хорошее продвижение по службе.
– Не так, как ваше, – неловко улыбнулся от своей же нескромной шутки Муравьев.
– Мой случай, признаться, частный. Чем же занимается ныне гвардия? Я слышал, офицеры ее, принялись всё образовываться. Дело для Руси крайне новое и непривычное.
– Руси свойственна закостенелость. Но дворяне в гвардии, являющиеся, возможно, будущими чиновниками и министрами, должны начинать благодетельствовать своей стране еще в своей молодости. И гвардия представляет превосходную возможность для сих действий. Образовывая солдат, избавляя их от унижений телесных наказаний за малейшие проступки, мы показываем пример всем остальным.