10 лет благоденствия. Том I - страница 59

Шрифт
Интервал


– Меня направляют начальствовать штабом в пехотном корпусе, в Киев.

– Что же тебе тут не нравится? Не такая уж и дыра, как Кавказ, – сказал Тургенев и отпил опять из чашечки.

– Да, не Кавказ. Тут мне повезло больше.

– Но Ермолов там со всеми правами государя, с дипломатической миссией, с гражданскими полномочиями. Он не просто там военный генерал. Такого букета должностей и обязанностей, кажется, нет больше ни у кого.

– И это назначение некоторые называют ссылкой, подумай только! Моя вот – ссылка. Я назначен в подчинение каким-то казнокрадам, что делать буду – толком не знаю, подчиняться буду старику Беннигсену и ни о чем больше не думать…

Орлов задумался опять на минуту, застыл. Тургенев тоже молча на него смотрел.

– Чем я буду там заниматься, я понятия не имею. Впрочем, поживем – увидим.

– Да, – сказал, вставая Тургенев, – не буду тебя отвлекать, но дай мне слово, что как приедешь и не успеешь еще освоиться, сразу мне напишешь.

– Это непременно, будь уверен! Напишу тебе первее, чем собственному родному брату.

Орлов взял за руку Тургенева и повел его любезно к выходу. Впрочем, это выпровождение дорогого гостя продолжалось не очень скоро, так что нам уже нечего их выслушивать, оставим их раньше, чем они, наконец, распрощались. Но прежде чем перейти к следующей главе, обратимся лишний раз к уважаемому любителю истории, старающемуся пережевать наше трудоемкое творение!

Уже в который раз мы упоминаем о некоем труде Тургенева, принесшему ему известность в России, но никак не можем распространиться о нем. И если читатель думает, что сейчас мы собрались уже поведать об этом, то увы, это не так. Но не стоит огорчаться и с досады закидывать книжку как можно дальше, ибо скоро мы все же расскажем это как можно в более непринужденной и легкой форме для лучшего понимания и усвоения научных занятий сего талантливейшего человека.

Глава седьмая

Старым знакомым Якушкина, о котором он упомянул при собрании 9-го февраля, еще с 13-го года был полковник Михаил Александрович Фонвизин, племянник известного поэта Дениса Фонвизина. Он был человек доброжелательный, открытый и прямой. Герой войны и заграничного похода (каковым являлся любой офицер того времени), под его командованием находился 37-й егерский полк, находившийся в Малороссии, в Сосницах. Фонвизин тепло и с радостью принял своего нового офицера, обходился с ним более как с другом, чем с подчиненным, советовал уже не принимать роты, ибо полк должен был быть вот-вот расформирован и собирался к отбытию в Москву. Фонвизин держал Якушкина при себе все время пребывания полка в Сосницах. Якушкин с утра состоял при нем при разводах, смотрах, и даже почти все свое свободное время Фонвизин проводил с Якушкиным; вечера они коротали, проводя беседы о России, о Европе, о былом, прожитом вместе, о настоящем, полном как всегда неизвестности, и о куда более темном и непредсказуемом будущем. Оба они были в Европе, оба были наделены внимательным и замечательным умом, который не мог не заметить тот ужас, который, был в качестве традиции у нас, в сравнении с новой жизнью европейских народов.