Уже ничего не соображая, Стас двинулся через парк. Нельзя сказать, что бы он шел куда глаза глядят, потому что его глаза никуда не глядели. Он даже не смог бы сказать, о чем он думает: слишком большой кавардак творился внутри. Он просто шел.
Через несколько минут прямо перед собой он увидел красивую кованую решетку, ограждавшую территорию парка. По-прежнему не задумываясь, он тут же свернул налево и быстро пошел вдоль ограды. Споткнувшись и едва удержав равновесие, он опомнился: пора было сообразить, куда же все-таки он направляется. Ближайшей задачей был назначен поиск ворот в кованой ограде. Теперь Стас зашагал несколько более уверенно, и ворота довольно быстро нашлись.
Он не успел удивиться тому, что в такой поздний час парк остается открытым, как ноги вынесли его из парка наружу.
Вокруг было странно пусто. То есть где-то вдали виднелись темнеющие строения, и в них даже кое-где светились окна – но все пространство до этих строений было совершенно пустым. Ни одного дерева, ни одного холма, ни одного столба… Даже травы не было: ровная сухая земля, и все. Да, еще на горизонте были видны горы – но какие-то неопределенные. Вообще все, кроме далеких строений, выглядело как небрежный карандашный эскиз пустынного ландшафта. Казалось, что по этой земле еще не ходил ни один человек, и Стас поймал себя на том, что тоже побаивается сделать хотя бы шаг: вдруг это нарушит неведомый ему здешний безмолвный и безлюдный порядок.
Ему стало очень неуютно: казалось, что откуда-то за ним наблюдают чьи-то недобро-внимательные глаза, следящие, чтобы он не сделал ничего лишнего. Это ощущение было невыносимым, и Стас счел за лучшее тихонько, почти на цыпочках двинуться обратно в сторону ворот. Правда, повернуться к тревожному пейзажу спиной он так и не рискнул: так и вошел в ворота, пятясь, будто из покоев королевы выходил.
Очутившись в сразу показавшемся родным и безопасным парке, Стас припустил к зданию института.
Найти входную дверь оказалось не так просто: было нелегко сообразить, каким путем он добрался до ворот, поэтому Стас порядочно поплутал среди деревьев, время от времени пугавших его прикосновением огромных веток. Несколько раз он пугливо слабел коленками от криков сов: те вопили в разных тональностях и, казалось даже, на разные мотивы.