Он молчит, а я и подавно. Где-то глубоко страхи пытаются вылезти наружу, но что-то им мешает. Что-то, что я давно проработала. И я борюсь с собой. Борюсь с болью, которая будто ломает изнутри.
Наперед выходит одна-единственная мысль, что если сейчас случится поцелуй, то он будет моим первым настоящим. Я ведь не умею целоваться. Я не была на свиданиях, я не умею ничего из того, что люди называют любовью, пусть это слово сюда мало относимо сейчас. И в этом моя ущербность. Так, я называю это все.
Да, я не виновата, но это моя головная боль, которую я ни за что не переложу на другого человека.
Опускаю глаза, когда мужчина напротив, немного разворачивается ко мне корпусом.
Мужские пальцы трогают подбородок и поднимают лицо вверх. Туда, где мои голубые глаза сталкиваются с его карими.
Пронзает так, что ощущаешь как по телу, по самым тонким венам расползается нечто приятное, нечто теплое.
Вдох…
Выдох растекается по губам облаком.
Прикосновение.
Робкое.
Еле ощутимое.
Мягкое…
Кто сделал этот шаг? Я или он?
Или же мы встретились посередине?
Не знаю. Не понимаю.
Смотрю на его закрытые веки. Дрожащие такие. На морщинку, расчерчивающую мужской лоб по диагонали и залом между бровей, широких… мужских.
Красивый.
Сталкиваемся глазами вновь и замираем. Молчим до тех пор, пока тишину, которая стала инициатором чего-то мало правильного, как, мне кажется, разрывает детский плач.
- Мой сын, - шепчу ему в губы, которые все еще рядом, а затем отодвигаюсь и встаю, чтобы уйти.
Губы горят и словно пульсируют, а щеки вообще пылают огнем.
Вхожу в комнату и поднимаю моего малыша на руки.
- Тише, мой сладкий. Тише, - улыбаюсь, видя, как он ищет, соприкоснувшись с моей рукой мягкой щечкой, соску.
- Долго спал и проголодался?
Выхожу обратно, за бутылочкой и понимаю, что мы одни.
Наверное, так даже лучше.
Чем может закончиться глупый порыв? Лишь истерикой моей.
Романы и мужчины не для меня. Во всяком случае не сейчас это точно. У меня есть план. Я не могу отвлекаться от него на другого мужчину, если это не мой сын.
Держу в руках прямоугольный листок бумаги, который оставил Олег на столе, уходя еще неделю назад. А еще на пиджак, который я перенесла в гостиную и положила в том же виде, каком он был на стуле.
Он написал свой номер телефона и попросил позвонить, в случае чего.