В первых сочинениях юного Бетховена (есть сведения о том, что первым сочинением Людвига, написанным им в двенадцатилетнем возрасте, была траурная кантата памяти одного покровителя семьи Бетховенов, которая исполнялась капеллой курфюрста и вызвала восхищение всех музыкантов) – вариациях на тему марша малоизвестного композитора Дресслера и трех сонатах для клавесина, – естественно, еще не проявляются свойственные ему черты, хотя жанры вариаций и сонаты станут типичными для его творчества. Пока же Бетховен учится и терпеливо ждет места.
Он получил его в 13 лет, после смерти старого курфюрста. Новый курфюрст потребовал, чтобы ему представили доклад, содержащий характеристики всех 36 участников капеллы и предложения о необходимых перемещениях.
Бетховен удостоился похвального отзыва; ему прочили место Нефе: «Людвиг Бетховен, 13 лет, 2 года служил без оклада, играл в отсутствие капельмейстера на органе, хорошие способности, еще молод, хорошего, тихого поведения и беден… Если Нефе будет уволен, то должен быть назначен другой органист за 150 флоринов – он еще маленький мальчик, сын придворного музыканта, и уже исполнял в течение года эти обязанности очень часто».
Теперь Бетховен – придворный музыкант и по торжественным дням появляется за органом в парадной одежде: фрак со шнурами цвета морской воды, жилет в цветочках, обшитый золотым галуном, белый воротник, короткие панталоны с пряжками, белые или черные шелковые чулки, башмаки с черными пряжками и шпага на боку; на голове – пудреный парик с косичкой.
Постепенно Бетховен завоевывает признание в Бонне не только как великолепный импровизатор – органист и клавесинист, но и как композитор. В 14 лет им уже написаны 3 квартета, фортепианные пьесы, песни и даже задуман фортепианный концерт. Его приглашают выступать в аристократические дома, там же он дает уроки музыки. Но теперь это уже не удовлетворяет его. Бетховен мечтает учиться у Моцарта. И, скопив и заняв денег, весной 1787 года отправляется в Вену.
«Обратите на него внимание. Он всех заставит о себе говорить»
Столица Австрии поразила 17-летнего провинциального юношу размахом музыкальной жизни[6]. В этом городе все пело. На улицах и площадях, в садах, где устраивались многолюдные народные гулянья, звучали австрийские, немецкие, венгерские, славянские, итальянские, цыганские песни и танцы в исполнении уличных певцов под аккомпанемент гитары, арфы, скрипки или небольшого инструментального ансамбля.