Мана тянется из Особняка, но я уже рядом! И тут в меня начинают
бить из дробовика… Принимаю всё на барьер и каменную кожу.
Чувствую, как явно не обычные снаряды, впиваются в тело, но терплю.
До врага уже пара метров.
Яростно рычу по-медвежьи и, добравшись до первого, бью лапой,
но… барьер! Однако плевать! Просто хватаю его и бросаю в пехоту,
сбивая с ног нескольких человек. Вот только их целых два
десятка!
По мне продолжают палить, некоторые пули больно впиваются с
тело, но я держусь, терпимо, всё по плану! Но, блин, больно! А я
когда мне больно, очень-преочень злой!
Бросаюсь вперёд, враг разбегается и пытался окружить меня, но я
быстрее! Схватив попавшегося в мои лапы бойца, одним движением
свернул ему шею, отобрал дробовик и тут же открыл огонь по
остальным.
Меня всё также окружает ветер, но я просто вынул оружие из его
зоны охвата. Веду огонь и постоянно двигаюсь. Противник быстро
среагировал, и одарённые навалились на меня с клинками.
Аж трое гадов! И все на пятом ранге. Вот только я уже на
третьем, и как бы вам этого не хотелось, энергии в Особняке я с
лихвой запас. Меня надолго хватит!
— Да что за ветер такой! — кто-то выругался, видя, как большая
часть пуль не долетает до меня, уходя в сторону. Но, что главное,
нередко это приводило к дружественному огню. Пули просто задевали
своих же союзников.
— Очередной артефакт! — кто-то прокричал. — Он не может вечно
держаться, продолжаем!
Ошибаетесь, скорее у вас патроны закончатся, чем у меня
мана!
Одарённые навалились, а я ухожу назад, но вдруг патроны
закончились… Поэтому перехватываю дробовик и, напитав своей силой,
бью первого одарённого.
Не выдержав моей силы, оружие взрывается при ударе, и бойца
отшвыривает. А его два товарища сразу рубанули меня клинками.
Принимаю на руки и рычу от боли. Пробили как барьер, так и броню
с кожей. Но не глубоко.
Ещё один удар, но ухожу назад и хватаю за руку с клинком.
Вырывать оружие не пытаюсь, просто тяну в сторону и, размахнувшись,
посылаю мужика в полёт. Пусть знает медвежью силу!
Сразу же получаю клинком в грудь, и оружие вонзается в кость… Но
застревает, и я перехватываю его. Мои глаза красны от медвежьей
ярости и злости, из пасти течёт слюна, а жуткие зубы оскалены.
— Ра-а-а-а! — проревел одарённому в лицо и навалился на него,
повалив на землю. Грозно рыча, с особой яростью раз за разом
вбивают отобранное оружие в лицо противника.