В руках моих был блокнот, в который я записывал разные ощущения, случаи и прочие интересные вещи. Иногда возникали строчки стихов, некие эмоциональные зарисовки…
Витя, поглядывая на меня, напевал себе в бороду, какую – то мелодию и вдруг неожиданно спросил —
Чё ты там всё пишешь и пишешь? – с любопытством хлопал он своими пушистыми ресницами, придающие лицу его выражение доброты и обаяния.
– Да так… мысли всякие… Хорошо здесь, звёздно, чисто, покойно… – отвечал я, вглядываясь в бархатную высь ночного неба.
– Ты до армии – то кем работал, где? – нарушал своё «табу» молчун, интересуясь.
Глянув мельком на Горбуненко, я приметил странную у него особенность, говорить с кем – то, не проявляя никак это внешне, будто и ни он только, что задал вопрос.
– Да так, работал… – как – то неопределённо отвечал я, делая вид, что пишу что – то.
– Работать – то мы все работаем, а вот кем, где… Интересно ж, всё – таки, в одной группе патрулируем, а? – настаивал Молчун.
Через паузу, позёвывая, нехотя я ответил – Оркестром духовым руководил. А что? – отгородился я вопросом в свою очередь.
– Да нет, ни чё… так… Интересно ж… – задымил папиросой погранец. – Музыкант и вдруг… милиция, не логично как – то?.. – рассуждал он.
– Жизненно.
Пока служил, жена сюда перебралась с дочкой, мать у неё в соседнем районе живёт, тёща… вот и пришлось после дембеля переквалифицироваться в… милиционеры…
Работы ж у вас по нашей части, сам знаешь, хрен да маленько… А тут объявление – требуется музыкальный руководитель. Надо было в милиции оркестр духовой возрождать, был у них когда – то, да накрылся медным тазом, уволился прежний дирижёр, ну, и… тут я подвернулся, взяли!..
Вот такие вот дела, товарищ старшина погранвойск, – заключил я, слегка ерничая.
Потрепавшись с Молчуном ещё какое – то время, разошлись по своим «углам». Он – охранять, я – на боковую.
Ночь пролетела в одно мгновение – без снов и неожиданностей.
С первыми лучами всходившего солнца, я уже был на ногах, решил сделать привычную с армии пробежку вместо зарядки.
Конец ознакомительного фрагмента.