— Мой пирожочек любит меня.- Квинн тут же возмутилась надувная
щеки.
— Насколько я знаю, он запретил вам так себя называть.- не
остался в долгу доктор, спокойно откидываясь на кресле.
— Оуууу, это только временно. Скоро Пудинг придёт и вытащит меня
отсюда. Он рассказал мне секреты, которые раньше никому не
говорил.- немного неуверенно произнесла Квинзель поднимая печальные
глаза на доктора.
Романи лишь тихо вздохнул. Он уже видел этот взгляд и черт
возьми, он не попадается на одну и ту же ловушку дважды. Не
сегодня.
— Мисс Квинзель, под секретами, вы подразумеваете историю о
жестоком отце и матери-алкоголичке? О том как отец избивал его. А
главным гвоздем программы было «я видел лишь раз как он смеялся…это
было в цирке, когда мне исполнилось 6».
— Ему было 7.- немного печально произнесла Харлин, опуская
притуплённый взгляд.
Она медленно, но верно начинала понимать. Прошло уже несколько
дней, а Джокер и не думал ее вытаскивать.
— Простите, мисс Квинзель.- тихо произнес Архиман.- Но я должен
был это сказать. Не сколько ради терапии, сколько ради вас
самой.
Юноша неспешно поднялся со своего места и подошёл к обхватившей
свои колени девушке. Его нежная рука легла на ее плече, заставив
поднять взгляд заплаканных синих глаз.
— Присмотритесь, мисс Квинзель. Может, вы найдете кого-то
важного для себя возле вас. Кого-то, кто действительно о вас
заботиться?
Мягкая улыбка было последним, что Харли увидела прежде чем ее
вновь спеленали и понесли в камеру. Мягкая, нежная и добрая улыбка.
Полная противоположность той, которую она обожала.
***
— Нет, нет, нет, Уэйлон, тут совсем другой падеж.- Романи тихо
вздохнул вновь разворачивая тетрадь крокодила и подчёркивая
ошибку.
Это было достижение. Кроку было не легко говорить, а уж писать с
такими габаритами, с помощью обычных ручек и карандашей, было и
того труднее. Но он справлялся. Ломая уже 7 ручку, тем не менее
прогресс виден на лицо.
Киллер Крок всерьез увлекся французским языком, из-за чего часть
терапии приходилось проводить за изучением языка. Однако, это
нисколько не мешало юному врачу, что мог спокойно говорить на этом
языке. В то же время, Крок все увереннее и увереннее начинал
говорить вообще. Рычащие нотки и вытягивание некоторых букв почти
полностью исчезли. Сами фразы были заметно больше.