Холод сковал ее тело. Она засыпала, зная, что делать этого ни в коем случае нельзя. Кира уже проваливалась в сон, как вдруг «клик» защелки ремня безопасности вернул ее в реальность. Машина. Она же ехала на машине. А потом упала. А сейчас ее поднимают. Хорошо.
Но облегчение длилось недолго. Кто-то принялся сдирать с нее одежду.
«Меня хотят изнасиловать». Это мгновенно пробудило ее и вызвало всплеск бешеной, дикой ярости. Кира молотила кулаками, не видя по чему, и исступленно брыкалась – непонятно, откуда у нее вдруг взялось столько сил, но она не собиралась сдаваться без боя.
Ее колено уперлось во что-то твердое, она открыла глаза и замерла. На нее пристально смотрели серые, с длинными темными ресницами глаза – очень светлые, почти прозрачные. Лицо человека с бородой наполовину скрывала странная вязаная шапка. А в глазах она увидела боль. И злобу. И даже, пожалуй, ярость.
Кире хотелось сжаться, провалиться куда-нибудь, только бы не чувствовать этой ледяной ярости. Но она лежала в углублении, на замерзшей земле, и деться ей было совершенно некуда. Снег был таким же твердым и неподатливым, как этот странный – и страшный – человек.
Она не могла ничего сделать.
– Пожалуйста, – еле-еле выдавила Кира. – Не делайте мне ничего плохого.
Он широко открыл глаза – как будто удивился, а затем медленно, очень медленно покачал головой.
Он отошел, но вскоре вернулся, снова раздался треск ткани.
Ее трясло, и тело не слушалось, но она постаралась сесть. Человек скривил губы и опять покачал головой. И что он хочет этим сказать? Что она должна смирно лежать на снегу, пока он будет ее раздевать?
Кира поняла, что произнесла это вслух, когда он кивнул.
Она попыталась сказать ему, что не будет этого делать, но, как только открыла рот, его тут же заткнул порыв ледяного ветра со снегом.
Видимо, он принял ее молчание за согласие, потому что снова исчез, и Кира вдруг обнаружила, что она уже почти голая. Под ее легкомысленным платьем были только кружевные трусики-шортики.
Неожиданно ей стало жарко. Кира почувствовала неодолимое желание проверить, действительно ли трусики такие прозрачные, как ей помнится.
Она сделала попытку поднять руки, но они будто налились свинцом. Кира чуть не заплакала от бессилия.
– Мне нужно посмотреть на свои трусики!
В этот момент ветер слегка стих, и ее слова прозвучали слишком громко, Кире вдруг показалось, что это очень смешно. Она невольно хихикнула. Незнакомец тут же подскочил к ней с озабоченным лицом, и это тоже было забавно. Только что он сердился, а теперь волнуется за нее.