Наконец-то, вылезает. Вытягивает букетик… гвоздичек с заднего сиденья. Я гляжу на него издалека, от самой балконной двери, чтоб не запалил раньше времени, но… Убиться фейспалмом хочется. Как можно громче.
Это ж надо додуматься! Гвоздики и на свидание. Беленькие. Свежие с могилок пособирал, что ли?
Какой я все-таки молодец, что замутил весь этот свой движ. Может еще и смогу спасти Юлькино настроение от знакомства со дном.
С содроганием слушаю, как тренькает весело домофон. Сам — уже наизготовке. Коробка на балконных перилах, я держу её с крепостью параноика — еще не хватило мне её уронить раньше времени. Слух обострился настолько, что я слышу даже теплый голос Кексика.
— Уже бегу, Андрюша.
Ага, бежит. К гвоздичкам, навстречу. Стой, женщина, не стоит этот жлоб твоей спешки.
Впрочем, это все мысли в ожидании — не более. Уж больно оно неприятное оказывается. Кажется, вечность целая проходит до того, как снова попискивает домофон открываясь.
— Доброе утро, — слышу я жизнерадостный Юлькин голос, а после — вижу её саму, делающую шаг к стоящему у шкоды Тефтеле. Он широким жестом берет с крыши машины свой восхитительный букетик. Протягивает его Юле.
— Это тебе! — голос такой, будто дарит он не занюханные самые дешевые цветочки, да еще и весьма тощим веничком, а самые дорогие гортензии, не больше, не меньше.
Судя по тому, как замирает Кексик, прежде чем принять сей дар — такого “щедрого подношения” она все-таки не ожидала.
— С-спасибо! — отдавая ей должное, каким-то чудом она умудряется даже упрек удержать при себе, — очень красивые цветы.
Господи, такой момент, а этот увалень — важно приосанивается, вместо того, чтобы сказать комплимент, раз уж ситуация такая подходящая.
Ладно, я-то не такой дурак. Я-то не собираюсь так щелкать клювом.
— Кекси-и-ик, — громко, так, чтобы парочка во дворе услышала окликаю я. Юлька вздрагивает, оборачивается, задирает голову. Хорошо, что второй этаж — отсюда вижу, как её лицо заливает возмущенный румянец.
И кажется — слышу, как скрипят яростно её зубы.
— Выкинь бяку, — советую я, до того, как она успеет пережить первую волну ступора, — такая шикарная женщина как ты достойна гораздо большего.
— Мне не интересно твое мнение на этот счет, Бурцев, — Кексик рычит вроде негромко, но на весь двор раскатывается, — и вообще…