Все мы храним молчание.
На старом языке слово маттугр означает «доблесть», но не в смысле «физическая сила». Это скорее испытание, сложное задание. Маттугр могут назначить лишь в случае, если кто-то потерял честь. Единственная возможность ее вернуть – попытаться выполнить поставленную задачу. Попытаться, так как поручение всегда заканчивается смертью.
На моей памяти еще никому из людей нашей деревни не назначали маттугр, но я слышала истории о заданиях, которые давали раньше.
Идти тысячу дней без перерыва на сон и еду.
Спрыгнуть с высочайшего утеса и приземлиться на обе ноги.
Провести ночь на берегу озера.
Остальные испытания менее очевидны в своей опасности, но и они приводят к гибели.
Убить гуанодона и принести скелет.
Достать зуб из пасти горного льва.
Встретиться с зираптором без оружия.
То, что отец грозит назначить маттугр, означает, что он в ярости.
– Расмира, следуй за мной, – отец разворачивается и ведет меня вглубь деревни. Кругом царит тишина. Все спят, не считая тех воинов, которые обходят окраины и высматривают опасность. Отец марширует через входную дверь, даже не оборачиваясь проверить, иду ли я за ним. Часть меня испытывает искушение сбежать.
Тем не менее я прохожу внутрь, и металлическая дверь плотно закрывается за спиной. Мы мало что делаем из древесины, так как она становится хрупкой и непрочной, стоит только отделить растение от земли. Построенные для перевозки припасов телеги сгниют уже через несколько дней.
Наш дом – самый большой в деревне, с огромной комнатой для приема посетителей. Она украшена изысканными вещицами, указывающими на наше положение: красиво вырезанной из мрамора и устланной перьями птиц мебелью, развешанными по стенам рогами разных чудовищ, прелестнейшими фигурками, мастерски изготовленными из самоцветов.
Мать и сестры выбегают на звук захлопнувшейся двери.
– Ты в безопасности, – произносит мать, – хвала богине! – Она устремляется к отцу, но застывает с вытянутыми навстречу ему руками.
– Ты знала, что Расмира покидала дом? – требовательно вопрошает он.
Мать, наконец, замечает, что я стою рядом с отцом, и на секунду задумывается. Я вижу, что она хочет солгать, сказать, что она, конечно же, знала об этом. Но быть пойманной на лжи – смертный грех.
– Я не знала! Я думала, она в своей комнате, – скорее всего это тоже не совсем правда. Сомневаюсь, что она вообще обо мне думала. Отец взглядом указывает на трех девушек, стоящих подле нее.