– А я десятка золотых не пожалею, чтобы прямо сейчас надрать задницу кого-там-мне-наколдовали! Уж больно ждать невтерпеж! – Твердолоб с надеждой взглянул на эльфа по имени Аэрон, но долгоживущий лишь презрительно скривил губы и отвернулся.
Амин невольно улыбнулся, глядя на воинственного коротышку. Кажется, гном был единственным среди собравшихся здесь магов, кто не испытывал никакого волнения. Впрочем, эльфы также выказывали мало беспокойства – настолько они были уверены в своем магическом искусстве и превосходстве над людьми. Выглядел спокойным и темнокожий маг, которому предстояло сразиться на Арене вторым. Остальные же озабоченно бродили назад и вперед, шепча охранительные заклинания и перебирая амулеты.
Чувствовал себя весьма неуютно и сам Амин. Конечно, на столь грандиозном празднестве он присутствовал впервые, однако магические состязания не были для него новинкой – причем ему доводилось не только наблюдать, но и принимать в них участие. Однако правила поединков в Далле показались юноше слишком жестокими. Чего стоил яд, который едва не погубил Элениэль! Да и напоминание Картхара о седьмом пункте контракта настроения молодому магу не улучшило. Окончи он обучение в Гильдии Магов Гарма лишь вчера, то, возможно, счел бы разумным отказаться от выступления – пусть это стоило бы ему понижения в ранге. Но год странствий закалил Амина и прибавил ему уверенности в своих способностях и силах.
– Прошу проследовать на Арену Аэрона из дома Гильэрмов! – церемонно провозгласил слуга, тот самый, что держал кувшин с шарами во время жеребьевки.
Эльф расправил складки своего плаща и, кивнув головой остальным (Амин подумал, что скорее всего он обращался преимущественно к своим соплеменникам), вышел через невысокую дверь, расположенную в дальнем конце комнаты. Первого из стихийных магов на Арене зрители встретили восхищенным ревом – крики заполнили помещение, когда дверь приоткрылась, выпуская Аэрона.
Амин нахмурился – в воплях толпы ему послышались нотки ярости и предвкушения крови. Что больше всего жаждет увидеть кучка зевак на городской площади, глядя на канатоходца, идущего на головокружительной высоте? Почему в их дружном вздохе, когда смельчак благополучно достигает противоположной площадки, больше разочарования, чем радости? Из-за чего люди валом валят на выступления заезжих циркачей и, затаив дыхание, следят за укротителями львов и тигров?