- После заката тоже наступает рассвет.
- Это не то. Дождь всегда приносит очищение. Не только природе, но и душе.
Какое-то время мы стоим молча, каждый думая о своем. Ева развернулась, чтобы идти в дом, но неожиданно я останавливаю ее, взяв за запястье.
- Прости меня. Я был неправ.
- Мне не за что тебя прощать, - отвечает, кротко улыбаясь.
- Я нагрубил тебе…
- Матвей, - мягко останавливает она меня, положив свою руку сверху моей. – Я все понимаю. Потому что сама была в такой ситуации, когда не стало мамы.
Пристально смотрю на эту удивительную девушку, которая именно сейчас, как никогда напоминает мне фею из сказки. Моей персональной сказки.
- И как ты смогла справиться с этим?
- Никак. Она порой до сих пор приходит и обвиняет меня во снах, что не смогла ее вылечить. Хотя на самом деле это далеко не так. Просто я сама корю себя каждый день, что не постаралась, не успела, мало сделала…Но стало легче, когда я приняла того, что ее больше нет. И частично оправдала себя в своих же глазах.
Я внимательно смотрю на Еву, понимая, что совершенно не знаю девушку, что стоит напротив. Но приложу все усилия, чтобы это изменить.
13. Глава 13
Ева
С каждым днем желание собрать свои вещи и уйти из этого дома становится все непреодолимее. Потому что с каждым днем я сильнее и сильнее погружаюсь, растворяюсь в мужчине по имени Матвей. В своем боссе.
Его внимательный взгляд преследует, куда бы я не пошла. Стоит закрыть мне глаза, как возникает Матвей. В моем больном воображении он всегда улыбается. Пусть почти незаметно, но я знаю, что этому мужчине, которому пришлось пережить такую страшную трагедию, немного легче. Как и его очаровательному сыну.
Впервые за несколько лет после смерти мамы меня настигла бессонница. Вот уже четвертый час ночи, а сна ни в одном глазу. Встаю с постели и тихонько крадусь на кухню. Надеюсь, Марина Владимировна утром меня не убьет, она очень не любит, когда кто-то лезет на ее территорию. Особенно, если это я – «девушка с фиг пойми какими волосами, фиг пойми кто такая».
Но стоит отметить, поняв, что я очень дорога Егору, Марина Владимировна изменила свое отношение ко мне. Нет, она не стала ласковой и покладистой, по крайней мере, просто держит нейтралитет и не смотрит, как на ничтожество. И на том спасибо.
В детстве, когда я не могла уснуть, мама всегда заваривала мне кружку какао. Обычного советского какао с молоком, но для меня это было самое потрясающее лакомство. Наверно потому, что оно было сделано мамой и с любовью.