– Я – чудище?
– А кто же ещё? – Гришка пожал плечами.
– А что мне следовало делать? Как себя вести? – Моё возмущение уступило место растерянности. Я чуть не плакала.
– Ждать, ядрёна-матрёна, когда мужчины тебе поднесут зажигалку! – взвился Гришка. – Сидеть смирненько, пока тебе не нальют! Ты ведь не гопница? Ты – леди, ёж твою медь!
Я сидела пришибленная, не зная, что ответить. Истины, гневно поданные Гришкой, как заповеди некоего священного кодекса, которые я нарушила, никогда раньше не приходили мне в голову.
– Ну вот, это был пункт первый, – произнёс Гришка уже более миролюбиво.
– А второй? – жалобно спросила я.
– Ох, ёлы-палы… Получи, раз напрашиваешься. Ты, Вик, одеваешься как свинья.
– Чего? – я не могла поверить своим ушам.
– Ну, что это такое? – Гришка ткнул пальцем в мой свитер. – Что это за хламида? А что это за рейтузы?
– Это легинсы…
– Хрюгенсы, блин! Где строгий костюм? Где причёска деловой женщины? Что это за патлы? – Гришка больно дёрнул меня за волосы.
Я всегда считала, что у меня красивые волосы. Я и сегодня люблю носить их распущенными…
– Короче, свинья ты, Вик. Свинья и есть, – подытожил Гришка.
– Сам ты… – у меня не нашлось слов.
– Ну, девочка, не сердись на своего духовного наставника, – вдруг смиренно проговорил Гришка. И даже губы надул, показывая всем своим видом: как можно на него сердиться?
Злости и обиды как не бывало. Мы сидели и, улыбаясь, смотрели друг на друга…
Вскоре я вышла замуж. Свадьбу справили без особых церемоний. На излёте девяностых в моём кругу не устраивалось банкетов: берегли каждую копейку. Нам с Алексеем к тому же предстояло снимать комнату.
Однако кое-что было приоритетнее жилья. Я не хотела оставаться «свиньёй», а это требовало затрат.
В течение следующих месяцев, перекроив скудный семейный бюджет, я приобрела на Звёздном рынке два «деловых костюма». Один – коричневый, велюровый (бесформенная юбка до колен и однобортный жакет на молнии с подкладными плечиками), второй – серый, букле (широкий свитер с воротником-хомутиком и прямая юбка до середины икры). Я гордилась своими обновами и носила их на работу. А непослушные волосы стягивала в кичку на затылке. Или заплетала французскую косу.
– Вот теперь ты – настоящая леди, девочка, – тепло произнёс Гришка.
И прочувствованно моргнул.