Однако, на гору идти было немного
рано. Было время артподготовки. Правда, она уже заканчивалась, но
опоздавшие снаряды то и дело падали. А что такое даже 10-дм снаряд?
Якши Аллах для всей роты, если нечаянно попадет. Так что немножечко
подождем.
- С какого вы подразделения, ребята?
- спросил ради затравки.
Матросы, вообще-то, были из разных
кораблей, но поняли правильно. В разнобой ответили:
- С первой сводной роты моряков, ваше
императорское высочество!
- Хорошо, ребята, - согласился Михаил
Александрович, но добавил: - если дойдете до вершины горы Высокой,
станете первой ротой морской лейб-гвардии пехоты. Ясно?
Соблазн был велик даже без подсказки
о льгот и привилегий. Матросы закричали «ура» и стремительно
рванулись вперед. К концу ночи гора высокая была взята, а две
кавалерийские дивизии под предводительством цесаревича в эту
«дырку» прорвались из Порт-Артура. Вот ведь славно-то как!
Сначала, пока они уходили в тесноте
Ляодунского острова, Михаил Александрович еще беспокоился из-за
погони мстительных японцев. Собственно, маневра – главного
достоинства конницы – здесь никакого не было. Слева были лесные
растительности, справа горы, а всем это сильно ужимало море. Если
бы японские генералы поспешили и ударили медлительной, но грозной
пехотой, то победоносная, относительно немногочисленная кавалерия
цесаревича нашла бы свой бесславный конец.
Но генералы медлили, сами опасаясь
опасного противника. И под этим соусом, пугая «мирных поселян»
(японцев) зубами и когтями – блеском сабель и выстрелами трехлинеек
русские волки прошли на простор континентального Китая. А там ищи
стремительного ветра в чистом поле!
По свои следам, после победоносного и
не очень-то кровавого для российской конницы боя, идти было легко и
в какой-то мере приятно. Единственное личное неудобство – смена
своего основного «носителя» – кобылы Лизаветы на запасного – мерина
Гаврилыча. На этот раз попаданец своим естественным естеством,
хе-хе, немедленно понял, что своя собственная женщина любого
биологического типа, хоть человек, хоть лошадь все-таки лучше, чем
чужой мужчина. Гаврилыч пусть и был вынослив и силен, но как-то
более костляв (или неудобен?). Скакал он быстро и неутомимо, но
команд не понимал совсем да еще постоянно тыкал в мягкое место
хозяина хребтом, игнорируя почему-то седло. Или он так сидел
хитроумно?