- Не все такие, - вяло возразил
Кулаков, - я встречал и нормальных чистых ребят.
Парочку.
- Вот-вот. Да, не все. Их
меньшинство, может быть процент или даже доля процента от общей
массы. Но встаёт другой вопрос: почему такие садисты появляются и
процветают? Ответишь? Нет? Тогда я скажу, а ты послушай. С
молчаливого одобрения равнодушного большинства. И тут всплывает это
размытое понятие «ВСЕ». Все делятся на два лагеря – отмороженные
садисты и потакающие им обыватели. И первые существуют только
благодаря вторым, а значит, они в одной лодке.
День за днём чистильщики пополняют
свои ряды, за счет таких молчунов, которые однажды утром тоже
задаются вопросом: «А почему бы и нет? Попробую-ка я разок, каково
это? Убью или хоть рядом постою. Это же чесоточники, шваль
прокаженная, им место на свалке истории. Ведь меня это не коснется.
Нет-нет, я хожу в перчаточках, термобелье, я умненький, клещам до
меня не добраться. А все, кто заразился из родни и друзей, уже
умерли. Они не осудят. Да я даже полезное дело совершу, что
прикончу пятнистого. Левого человечка, незнакомого, чтобы совесть
меньше донимала. Он всё равно подохнет в жутких муках. Так я ему
одолжение сделаю, облегчу страдания. Да, я - спаситель».
Кулаков поднялся, голова
закружилась, и он неуверенной походкой направился к двери. Хирург
продолжил ораторствовать ему вслед:
- Только вот поправка: мы умирать не
собираемся. Мы жить будем. Потому что мы знаем секрет. Никто не
знает, а мы знаем. Хотя, может, другие тоже знают, те, в высоких
кабинетах, - доктор возвел палец к потолку, - знают, но молчат.
Иначе представь, что в мире начнется? И кто тогда победит? Ой, это
большой вопрос.
- Не хочу, не буду я ни с кем
воевать! Хватит, навоевался! Да, я сдохну под кустом, вздернусь,
утоплюсь! Но не хочу как вы! Не буду! - взревел Кулаков и выбежал
на улицу, забыв про маркер с рюкзаком. Он пинком вынес калитку и
бросился прочь той же дорогой.
- Не хочет – как хочет, - сухо
резюмировала Люба.
Кочерга осторожно притронулся к
набухшей гематоме под глазом:
- Пошел он в жопу. Мне этот чёрт
сразу не понравился.
- Он вернётся, - с железобетонной
уверенностью закончил разговор доктор.