А от баронессы следует избавиться... В ближайшее время. Не потому, что Ева ревновала незнакомого ей мужа, а просто она понимала, что любовница командора попытается оттянуть на себя власть, деньги, внимание, а делиться всем этим с ночной кукушкой Ева не собиралась. Вернется муж, пусть тогда и возвращает свою постельную грелку, а пока его нет, никто кормить его пассию не будет. Хотя... может быть, Шатари такой ценный кадр, что отпускать не захочется? Может, она прекрасный управленец или бухгалтер? Ладно, Ева даст ей день, а потом примет решение.
Маркиз Йерк отодвинул стул, и Ева благодарно кивнула, хорошо хоть не пришлось искать свое место. Когда она села, опустились и остальные, тут же появились служанки, одетые точно как Гленна, а крупный щекастый мужчина в белом переднике выкатил столик на колесах. На нем стояла большая блестящая кастрюля, в которой отражались искривленные силуэты сидящих за столом. По залу растекся пряный аромат, и Ева сглотнула, ощущая дикий и какой-то неправильный голод.
– Ваша светлость, мы так рады, что вы выжили, – раздался тихий голос одной из дам. – Но что говорит лекарь? Можно ли вам после недели беспамятства употреблять грубую пищу? Не повредит ли это вашему деликатному здоровью?
– Не повредит, – улыбнулась Ева и, дождавшись, когда служанка поставит перед ней тарелку, взяла в руки серебряную круглую ложку. – Приятного аппетита, господа.
Она ела густой суп с маленькими кусочками темного мяса и откровенно рассматривала сидящих за столом. Йерк сосредоточенно ел, уткнувшись в тарелку, баронесса ковыряла ложкой суфле и иногда кривила пухлые губы, дама, которая озаботилась здоровьем Евы, аккуратно подносила к губам ложку, при этом умудряясь тихо рассказывать сидящему рядом пожилому господину о какой-то Вали и ее яблоках.
Еще одна пожилая дама – полная, румяная, с пшеничной косой, уложенной короной вокруг головы, рассматривала маркиза и поглощала маленькие булочки, которые здесь заменяли хлеб, в огромных количествах. Ева даже попыталась считать, но сбилась на двенадцатой.
Чуть дальше сидели двое мужчин с выправкой военных. Но обоих были строгие френчи, но никаких погон, поэтому понять, кто они, Ева не могла. Один из них, худощавый, с собранными в низкий хвост темно-каштановыми волосами и шрамом на руке, был немного скован, и когда ему приходилось использовать левую руку, Ева замечала, как он кривит губы. Ранен?