Закончив с допросом, я ненадолго замер, обдумывая сложившуюся
ситуацию и решая как быть дальше. То, что смерть трактирщика
насторожит его кураторов, тут и к гадалке не ходи. Особенно в свете
того, что исчезнет записная книжка. Естественно, тут же начнут
задавать вопросы прислуге и рабам. И, что не удивительно, те не
станут ничего скрывать. По-хорошему, конечно, стоило бы и их
убрать, как лишних свидетелей. Но у меня рука не поднималась. Одно
дело убить добровольного шпиона, а совсем другое — несчастных, ни в
чем не повинных девчонок, над которыми жизнь, итак, вдоволь
поизмывалась. Положа руку на сердце, я и трактирщика не стал бы
трогать, если бы не его излишнее любопытство.
Да и пречистый, опять же. Его убивать я по-прежнему не
собирался. Незачем мне сейчас такие проблемы. Станет он
сотрудничать с разведкой? Расскажет кто именно виноват в смерти их
агента? Хрен его знает. Впрочем, это ничего не меняет. Меня он
знает как Итана, моих спутников видел только в лицо. По местным
меркам — этого крайне мало. О том, что я обосновался в Фельске вряд
ли догадывается (хвала Ровену, предложившему сократить путь).
Следовательно, в излишнем заметании следов нет никакого смысла.
Глупо стирать кровавые пятна только с пола, оставляя их на
стенах.
Приняв окончательное решение, я переступил через труп
трактирщика и направился, было, к выходу из комнаты, но, заметив
небольшую жаровню в дальнем ее конце, вспомнил, что вообще-то
собирался уничтожить компромат. Вырвав страницы, на которых корявым
почерком был записан наш с пречистым разговор небольшим огнешаром
их уничтожил. После чего не поленился еще и пепел перемешать. А то
мало ли, найдется еще какой Холмс, что сумеет восстановить
сожженный текст.
Двери в номерах были оснащены накидными крючками. Так что мне не
составило большого труда сделать так, чтобы при закрытии двери
заранее подготовленный крючок просто упал в запорное кольцо. Так
себе защита, конечно и можно легко открыть снаружи, но пару часов
форы мне все же предоставит. Мало ли зачем трактирщик закрылся в
комнате. Может почивать изволит.
Вернувшись к пречистому, я заметил, что тот уже пришел в
себя.
— Итан, немедленно развяжите меня! — приказал Амьен, буравя мои
сапоги взглядом (выше просто не мог поднять голову). — Вы
совершаете чудовищную ошибку. Знаете, что бывает за нападение на
представителя Круга Чистоты?