— Прошу прощения, — пояснял он странным тоном — так, будто сам
не был до конца уверен в том, что говорил. — Вы застали нас… в
самом разгаре.
Странно всё это.
— А… почему вы так долго? — Пончин попытался сохранять вид
грозного служителя закона.
— Мы одевались, — отозвался верзила.
— Что?..
— Глава объяснит, — отмазался тот. — Входите.
Двери вели в большой зал; татуированный распахнул их, Набутылко
и Пончин шагнули внутрь…
Какого?..
— Чт… чт… — кажется, Пончин собирался что-то спросить, но голос
отказывался ему повиноваться; и Набутылко отлично его понимал. —
Что тут у в-вас происхо…
— Ничего особенного, господа полицейские, — бодро и спокойно
отозвался молодой парень, стоящий впереди. — Обычная частная оргия.
Законом не запрещено, знаете ли.
Набутылко обводил взглядом большое помещение, выхватывая то
одну, то другую фигуру. Вот молодой парнишка самозабвенно хлещет
плетью красную, как спелая черешня, девицу с кляпом во рту; та
наклонила лицо, стараясь, чтобы его было поменьше видно, но сложно
было это сделать под градом постоянных ударов. Вот троица парней —
те, напротив, бледные, как смерть — в ремнях и портупеях, сидящие
друг у друга на коленках, в пикантной позе. Вот другие — молодые,
старые, мужчины, женщины — эти просто раздеты до белья…
Пончин нервно сглотнул комок в горле.
* * *
— Эй, эй! — я махнул рукой, поворачиваясь к пареньку, который
безостановочно хлестал стоящую на коленях девицу. — Герой-любовник,
завязывай. Я, конечно, понимаю, что ты самый крутой на районе, но
имей совесть — всё-таки перед тобой представители власти! Потом
накажешь эту… — я старался не сильно думать о том, что говорю, —
…дрянную девчонку.
Паренёк аж светился от счастья и удовольствия; впрочем, он мигом
послушался, прекратив удары.
— И вы, трое голубков, тоже заканчивайте! — велел я,
разворачиваясь теперь к троице. — Давайте, давайте, перерыв.
Трое парней мучительно отдалились друг от друга; со стороны
могло показаться, что им сильно не хотелось расставаться друг с
другом, но, думаю, на деле их сейчас обуревали совсем другие
эмоции.
— И вообще, все вон! — велел я громким голосом. — Одеваемся и
идём покурить! У господ полицейских к нам какие-то вопросы,
оставьте нас наедине.
Раздетая и вооружённая «инвентарём» массовка спешно хватала
одежду и выбегала из кабинета, пока я не передумал и не приказал
сделать что-нибудь ещё. Этот праздник они запомнят надолго.