Огромное силовое поле окружало места обитания всех
разумных существ.
Раньше это считали границей, проведенной богами и
старались не нарушать, то что было запрещено. Даже подходить
опасались. Находились правда уникумы, что решали бросить вызов
небесным покровителям и пресечь черту. Но всегда возвращались
обратно.
Ходили правда слухи про тех, кто пересек черту, но
Владимир закономерно считал их байками или легендами нового
мира.
Он даже был возле этого поля — трогал его, пытался
пробить всей своей накопленной силой, но так и остался по эту
сторону. Чуть топор не сломал, влив в него почти все
накопления.
— Ты понимаешь, что это давит? — сказал Владимир. —
Просто давит на тебя. Ты словно в тюрьме. Обширной, гигантской,
неплохо обустроенной, но тюрьме. И тебе отсюда никогда не
вырваться. Скорее всего это и служит причиной того, что тут идет
постоянная война всех со всеми. Мы не можем договориться ни с
котами, ни с этими чёртовыми насекомыми. Нас словно заперли здесь,
наблюдают и делают ставки — кто кого быстрее прирежет.
По его словам, выходило, что еще триста лет назад тут
была другая разумная раса. Огромные ящеры — мощные, сильные, но
туго соображающие. Их полностью уничтожили шерстяные. Уничтожили
все поселения, вырезали каждую особь и уничтожили зарождающиеся
коконы.
После этого система ввела кузнечиков.
— То есть дороги вниз нету?
— Ну почему же? — слабо улыбнулся Владимир. —
Подходишь к краю листа, закрываешь глаза, отключаешься от системы и
ветер тебя спокойно доставляет вниз. Ну то, что осталось от
тела.
Я с досадой хлопнул себя по колену.
Обидно. Значит я тут теперь заперт со всеми
остальными.
И ведь не будешь орать, что это вас заперли со мной.
Все абсолютно на одинаковых правах.
— И что остается?
— Жить, — спокойно сказал Владимир. — Многие с этим
давно смирились. Кто-то даже ставит рекорды по
долголетию.
— Да. Мне уже рассказывали про участника Троянский
битвы.
Наездник хихикнул и подхватил новую кружку
пива:
— Мне он рассказывал про битву на поле Куру. Веселый
парень... был. На самом деле самым старым тут был мой наставник. Он
проторчал на ветвях этого дерева лет четыреста. Дольше никто не
жил. А легенды и байки, Олег, они делают жизнь не настолько
скучной. Хельга согласится с моими словами, если не захочет и
дальше шутить. Нас ведь тут мало — всего человек шестьсот или
семьсот. И если все так и будет продолжаться, то мы вполне можем
повторить судьбу ящериц.