Узнаю, кому пришло это в голову, то эту самую голову
и оторву. Бить буду. Возможно даже по лицу. Возможно даже ногами.
Возможно, что даже себе.
— Проснулся? — ко мне повернулся Владимир и довольно
загоготал.
Слышно его было плоховато, но именно смех я
разобрал.
— Какого хрена ты творишь, повелитель
обезьян?
— Тихо. Спокойно. Кто вчера согласился
поприсутствовать на согреваниях нашего поселения? У нас как раз
молодняк объезжает своих малышей.
— Я?!
Я ужаснулся. И как такое могло мне только в голову
прийти. Ведь прямо сейчас я чувствовал, как подо мной расплескалась
глубокая и бескрайняя синева. И тот факт, что я сидел на спине
огромной летающей твари — роли не играло.
— Не только ты. Мы ещё взяли твою команду. И Хлоя
тоже полетела. Любит она это дело.
Вот только не это.
И что мне стоило после предпоследней кружки
отправиться спать в хижину, а не отвечать на подначивание
красноярца?
Пока я про себя материл, Владимир уставился куда-то
выше, и улыбка быстро сползала с его лица. Он быстро повернулся и в
несколько сильных рывков проверил мою страховку.
— Что-то случилось? — заволновался я.
Наездник ткнул рукой в быстро приближающиеся три
точки:
— Сейчас у нас с тобой будут фигуры высшего
пилотажа.
ТВОЮ МАТЬ!!!
Крылатая скотина резко ухнула вниз и у меня сразу
перед глазами появились малоаппетитные картинки того, как наши
тушки будут нанизаны на ближайшие ветки. Пока не приползет
какая-нибудь каракатица и не сожрет их вместе с костями.
Не-хо-чу. Вот просто протестую против данного
развития событий.
Владимир закричал что-то воинственное и в тот же миг
обезьяна перестала резко падать и начала резво набирать высоту.
Меня кинуло вперед и ч со всей дури врезался в спину наездника. Во
рту сразу стало солено от крови, что потекла из прикушенной
щеки.
Оглянувшись я увидел, как отряд Владимира в точности
повторил его маневр. Пассажиры, сидевшие за спинами наездников (в
них я опознал свою команду, включая Сергея) вцепились в упряжь и
что-то кричали. Я увидел, как Марьяна вытащила лук и приготовилась
стрелять.
Надеюсь, что у неё получится.
Сам я чувствовал себя абсолютно беспомощным в этом
рукотворном коконе, в который меня замотали. Я сплюнул сгусток
крови, который тут же исчез под порывами сильного ветра.
А точки росли, пока не превратились в тех же летающий
обезьян. Только чешуя у них отливалась серебром и
золотом.