Я так не хотел.
Мне это напоминало монотонную, отупляющую работу на
даче. Не даром я всеми правдами и неправдами старался от неё
отвертеться, когда матушка с сестрой зазывали меня выполоть грядки
или собрать картошку.
Дачу я всегда воспринимал как повод пожарить шашлыков
с друзьями и затопить баню. Ну, или привезти девушку за
дополнительной романтикой.
Так что — земляная магия не для меня.
Слышишь, система — я не способен
вырастить даже чертополох на черноземье.
— Слышь, командир, ставки делать будем? Тут
тотализатор есть — гадом буду. Мне уже предлагали поставить пару
баллов. Янтарных у нас все равно нету.
Я отогнал от себя грустные мысли и сосредоточился на
предстоящей гонке. А она уже должна была начаться через несколько
минут.
Первые шесть зверей стали на стартовой черте и
теперь, волнуясь, гарцевали на своих кривых лапках. Смотрелось это
комично. Я оценивающе посмотрел на обезьян и в моем сердце вспыхнул
забытый азарт.
Играл я в молодости на ставках — футбол, хоккей,
волейбол. Даже на водное поло случалось забиваться. Крупных денег
мне это не приносило, но и от поражений бог миловал.
— А ты сам как?
— А у меня всего десять баллов, — грустно заявил
Сергей. — Тех, что от кузнечиков достались. Я ещё их не раскидывал,
но хочу попробовать.
Я понимал колебания своего
сокомандника. Если верить отчётам в командирском окошке — он вообще
у нас болтался в самом низу таблицы. Его даже Ника обогнала и это
действовало на нервы «реального пацана», который привык находиться
на вершине пищевой цепочки.
Хотя владение серпом он уже успел набить себе на плюс
три.
Упорство есть, желание двигаться вперед есть. Ему бы
капельку мозгов и язык не такой длинный.
У меня же были трудовые двести сорок шесть и сегодня
вечером я собирался вплотную заняться таблицей и еще повысить себе
уровень и возможности. Но если ставка сыграет, то я могу и команду
вверх потянуть.
Жадность боролась во мне с осторожностью, но я уже
чувствовал, что первое побеждает.
И с огромным отрывом.
— Кто тут ставки принимает? — сдался я.
Сергей быстро проводил меня до
маленького, плюгавенького мужичка, которого и так осаждала
возбуждённая толпа. Уточнив у нас на кого, мы ставим — он сделал
запись и выдал мне дощечку. Каракули каракулями, но разобрать было
можно, что я рискнул двадцатью баллами.