– Нет, он придёт за мной! – вскрикиваю я, озираясь по сторонам. Увидев напольную вазу, зачем-то ползу к ней.
«Давай, разбей окно!» – схватив фарфоровое произведение искусства, бросаю его в цель. Ваза разбивается об стекло. Я наступаю на осколок, и боль приводит меня в чувство.
– Самоубийство – удел слабаков! – кричу я в окно.
«А кто ты? Разве не слабачка? Он делает с тобой все, что хочет!»
Кто-нибудь, заткните эту суку в моей голове!
– Потому что он сильнее! – я все ещё стою на коленях, упершись ладонями в пол, чувствуя под собой мелкие осколки.
«Какое жалкое оправдание! Нет, потому что ты слабая! Чувствуешь разницу?! Будь ты сильной, разве он посмел бы так поступать с тобой?!»
– А что я могу?! – кричу я, руками смахивая перед собой разбитый фарфор и падая на расчищенное место, свернувшись калачиком, прижав колени к груди.
«Вот именно, что ничего! Ты ничего не можешь! Твой удел раздвигать ноги и открывать рот по приказу! И делать это хорошо, чтоб хозяин не разозлился!»
– Прекрати! – затыкаю ладонями уши, сжимаясь ещё сильнее.
«Что, не нравится слышать правду?»
– Я ничего не могу сделать!
«Тогда вперёд! Сделай шаг! Слабая, никчемная девка!»
– Нет! Я не такая! – я не замечаю, что вовсю рыдаю.
«Так борись!»
– Как? Что мне делать?
«Для начала, поднимись уже с колен, чтоб увидеть что-то дальше его ширинки!»
Перекатившись, я села полубоком на пол, устремив взгляд за горизонт.
– Я не знаю, как сбежать, его дом хорошо охраняется. Я много думала, но так ничего и не придумала.
«Ты даже не пыталась! Ты только рисовала планы!»
– А если побег сорвётся? Что он со мной сделает?
«Вряд ли что-то новое!»
Я сидела на полу, обхватив колени, когда услышала, как хлопнула входная дверь, и в квартиру вошли.
– Ангелина Витальевна, – я узнала голос самого преданного холуя моего мучителя. – Марк Рудольфович велел отвезти вас домой.
Повернув голову, я увидела того самого громилу, с которым "познакомилась" в самый первый вечер, и который протащил меня через половину дома, чтобы бросить к ногам Марка. Я не знала его имени и про себя так и называла: Громила. Надо же, теперь он обращается ко мне по имени-отчеству!
– Вы оденетесь или так поедете? – я внимательно прислушивалась, но не находила издевательских ноток в его голосе.
– Оденусь. Выйдите! Марку не понравится, что вы видите меня в таком виде! – я понятия не имею так это или нет, но громила вышел, оставив меня одну.